Купание в крови убитых девушек… изготовление зелий, которые Эржебета мешала человеческими костями… танцы в полнолуние на замковой стене… обращение в черную кошку… мольфарка Дарволия…
– Клятые курицы! Чтобы я этого не видел! Сожги!
– А если на суде заговорят?.. – уточнил Заводски.
– Нельзя! Тогда уж церковь точно вмешается. Колдовство! Ты представляешь, что это будет? Да святые отцы спят и видят графиню Надашди на костре! А один раз получится – потом по всей Венгрии эти костры запылают… Не позволю позорить имя моего покойного друга, да и всех евангелистов тоже.
– Так что делать с бабами? – спросил секретарь.
– Денег дай. А если упорствовать будут, то и… – Дьёрдь красноречиво провел ладонью по горлу.
Заводски понятливо кивнул.
– Ракоци, Вереши и остальные дворяне требуют присутствия на суде.
– Отказать.
– Возмущаются, ваша светлость. Говорят, сроду не было такого, чтобы палатин устраивал суд в собственном замке…
– Отказать, – повторил Дьёрдь.
Почему он решил провести суд в Биче? Потому что Биче – несокрушимая крепость. Стены его неприступны, и охраняет их две сотни отборных гайдуков. Год можно осаждать Биче, и не осадить.
Турзо был готов и к такому повороту событий. Более того, он не побоялся бы повернуть оружие против королевского войска, пойти на бунт. Лишь бы не выдать Эржебету…
«Может, она и вправду ведьма?» – в который раз подумал Дьёрдь. И горько усмехнулся. Нет, это я глупец, придумавший себе когда-то прекрасную даму и не желающий расстаться с нею.
– Завтра суд, Петру. Позаботься обо всем.
– Слушаюсь, ваша светлость.
Секретарь вышел.
Дьёрдь подошел к окну. Завтра суд. Завтра все это безумие наконец кончится. Он непременно сделает так, чтобы кончилось.
Пойти к ней, поговорить? Нет. Что он скажет? Да и не хочет он видеть женщину, которую любил всю жизнь. Думал – богиня, а оказалась – чудовище. Дурак!
Дьёрдь горько рассмеялся. Потому так больно, потому он чувствует себя обманутым. А ведь никто не заставлял боготворить. И ей тоже не нужна была эта любовь. Он сам, добровольно обманывался. Так может ли винить в обмане ее? Нет. И никому не позволит…
Почувствовав, что еще немного – и сойдет с ума, Турзо встал и отправился в свои покои. Спать. Завтра трудный день.
Биче, замок герцога Турзо, январь 1611 года от Рождества Христова
– Вот ваша скамья. Вот здесь – окошко, через которое вы можете следить за судом, – холодно пояснил Петру Заводски. – Прошу вас не пытаться выйти. За дверью стоят вооруженные гайдуки.
Секретарь Турзо поклонился и вышел. А Дьёрдь так и не пришел, подумала Эржебета. Ни разу, после того как арестовал ее, не попытался поговорить. Отвернулся, выбросил из жизни. Видно, отвратительна ему Эржебета. Чудовище.