Сергей рывком прижал Вику к себе, теперь она вся в плену его рук. Он долго не выпускал ее, целуя, и она, отвечая ему, все же сдерживала его, наконец, упираясь руками в грудь Сергея, мягко, но настойчиво отстранилась.
— Сержик, Сержик, хватит, довольно… — говорила Вика.
— Ну почему? Почему? — повторял Сергей.
— Хватит, — и она резко оторвалась от него.
Внешняя экстравагантность Вики была обманчивой — она, как говорили прежде, держалась строгих правил. И в облике, и в существе своем девушка повторяла мать. Та сумела прочно поселить в дочери бережливость к себе. Полине Петровне эту бережливость передали родители. Они принадлежали к лучшей части того дореволюционного московского люда, который вышел из крестьян и стал мещанским сословием.
Вика обладала практической сметкой. У нее, как говорится, обе руки были правыми, и, кстати, халат, в котором встречала Сергея, сшила сама, правда, под руководством мамы. Та иронически сказала дочери по поводу халата:
— Ну что ж, Викуля, твоему Дон-Кихоту понравится.
— Я ему правлюсь в любом наряде, — ответила Вика с некоторым вызовом.
Худой, высокий, порывистый Сергей и вправду внешне напоминал героя Сервантеса. Сложен он был пропорционально, его движения отличались юношеской угловатостью. Суть в его характере отвечала прозвищу Дон-Кихот: Полина Петровна видела в нем наивную бескомпромиссность и болезненную совестливость.
— Хороший мальчик, — говорила она Вике, — но мужем твоим не хотела бы его видеть. Какой он глава семьи? Жизненности в нем нету. Поддерживай с ним отношения некоторое время, пока молодая. А так, чтобы замуж… Вот твой покойный папа, он сумел в трудные годы эту квартиру, где мы живем, получить. Занимал положение в министерстве… Правда, старше меня был почти вдвое. И хорошо, когда мужчина старше, если, конечно, он умный. Вот тогда женщина чувствует — она замужем. А когда однолетки…
— Я люблю Сережу, — сказала Вика с расстановкой.
— Люби, люби. Помни только: жизнь — одно, а любовь — другое. А то, что говорят: «С милым рай и в шалаше», — глупость.
…Вика вырвалась из объятий Сергея, сердито посмотрела на него:
— Весь халат измял! Шизик какой-то!
— Вика, ну почему ты такая?
— Потому…
— Вика, выходи за меня замуж.
— Слышала уже это. — Она посмотрела на поникшего Сергея, ей стало жалко его: — Сержик, ну пойми, на что жить будем?
Все же рассуждения Полины Петровны делали свое дело. Хотя Вика на словах не соглашалась с матерью, подсознательно она оставалась верной дочерью своей родительницы.
— Мы ведь работаем… — ответил Сергей.
— Получаем гроши, — перебила Вика. — Сейчас ты скажешь: родители помогут.