— Хорошо, папа, я согласен с тобой. Но не все от меня зависит. Попытаюсь уговорить Вику.
Сергей сказал жене:
— Знаешь, давай не поедем к могиле. — Рассказал, что говорил отец, и добавил: — Я очень неловко буду чувствовать себя, все смотрят. Понимаешь, ведь свадьба, она для нас прежде всего. Не хочется выставляться.
Но Вика настояла, и они поехали к могиле.
А потом был свадебный вечер — заключительный акт большого спектакля.
ИЗ ДНЕВНИКА ЛЮБОВИ ИОНОВНЫ
«Итак, свершилось: Сергей стал мужем Вики. Пришлось нам с Федором быть на свадебном вечере, да еще одними из главных гостей. Ну как же — родители мужа.
Вот назвала Сергея мужем, и рука опустилась, но это, наверное, с непривычки. А может быть, еще и потому, что мне хотелось видеть его мужем другой женщины. Ну об этом хватит, самой надоели мои сетования по этому поводу. Не смогли вовремя изменить ход событий… Нечего задним числом ахать и охать.
Невольно сравниваешь нашу послевоенную свадьбу и эту. В свадьбе нашего времени присутствовали простота, сердечность. Я бы сказала, нравственная опрятность. Наверное, это определялось материальной скудностью того времени, тем, что горькая память совсем недавно минувшей войны была свежа и она, память, вызывала к жизни благородство в душах; определялось это и тем, что активно жили и люди с чистой совестью, подобные папе и маме… Может быть, я ошибаюсь, может быть, не эти причины, но, так или иначе, мы дышали иным воздухом. Не был так подавляюще вездесущ принцип „ты мне — я тебе“. Многие делали добро и не требовали ничего взамен.
Так вот Сережина свадьба… Зал так называемого вечернего ресторана днем служит рядовой столовой. Расставлены буквой П столы. Те из них, которые составили перекладину буквы, — главные. За ними в центре — новобрачные, по краям — родители, самые близкие родственники. Мамы не было, она хворала. И очень хорошо, что она отсутствовала. Ей было бы тяжело наблюдать эту картину. За столами, перпендикулярными к главным, более далекие родственники, друзья, знакомые… Порой некоторых из приглашенных Сережа и Вика едва знали.
Может быть, мы с Федором очень постарели и устарели, может быть, все отвечало духу времени, но мне кажется, что свадьба — интимный и торжественный праздник. Молодых отправляют в новый, долгий и очень непростой путь. И поэтому на свадьбе должна быть атмосфера благожелательной, веселой пристойности. Но о какой пристойности могла идти речь, если преобладала шумная разнузданность.
Мне особенно запомнился парень лет тридцати, не более, с кудрявыми длинными волосами, усами, бакенбардами на полном лице, уже с животом, который нависал над столом, когда этот тип вставал, а вставал часто — произносил тосты. Он много ел, пил и, когда напился, время от времени кричал „горько“, вытягивая в сторону руку с бокалом и склонив голову на плечо. Это был знакомый Полины Петровны, полезный человек — работник продовольственной базы.