Вика протерла лицо клиентки лосьоном, наложила горячий компресс, затем нанесла смягчающий крем. И заскользили, залетали Викины руки. Ее движения были точны, ритмичны, в то же время ласково-успокаивающи. Она видела, что ее дама постепенно впадает в полудремотное состояние. Это Вике и требовалось.
…Когда массаж закончился и Анна Юрьевна встала из кресла, отдохнувшая, посвежевшая, в кабину вошла бригадир. Она с нетерпением ждала окончания сеанса.
— Послушайте, Алевтина Егоровна, — сказала клиентка, — Вика — чудесница и полностью оправдывает название вашего салона.
— Я же сказала вам: останетесь довольны.
— Теперь уж не знаю, к кому мне в следующий раз садиться — к Лене или Вике:
В кармашек Викиного халатика клиентка сунула трехрублевую бумажку.
— До свидания.
— До свидания, рады будем вас видеть, Анна Юрьевна.
Когда дама удалилась, бригадир сказала Вике:
— Поздравляю тебя. Хорошо, молодец. Она — женщина капризная.
— А вы знаете, Алевтина Егоровна, мама всегда говорила, что у меня руки целебные. Болит у нее голова, я приложу ладонь к больному месту, через некоторое время все проходит.
— Вот и ладно — это нам годится.
С этого дня Вика, что называется, окончательно, двумя ногами стала на этом месте — теплом и денежном.
— Живи сама и давай жить другим, — говорила Алевтина Егоровна. И слово у нее не расходилось с делом. Она, по ее выражению, сама «имела», и косметички уносили домой четвертной, а то и больше, и конечно же план выполнялся и перевыполнялся.
Вика отбила у своей коллеги Лены Анну Юрьевну — даму из министерства — и некоторых клиенток у других косметичек. Тут было все по-честному — просто Вика работала лучше. А когда она освоила макияж — декоративную косметику, то стала одной из лучших косметичек.
Владея макияжем, мастерица подчеркивала красоту лица клиентки либо скрывала его недостатки, учитывала цвет кожи, волос, глаз, строение лица, возраст, время суток, нужное для женщин, место, где они должны были появиться, — на свидании, в театре, на банкете или на работе…
Сделать все это со вкусом тонко мог только человек с заброшенным в него природой зерном, из которого в определенном климате вырастало художническое «я».
У Вики было зерно, был климат. Зерно дало ростки. За год Вика, теперь уже не Зотова, а Звягинцева, что называется, укоренилась и разветвилась в салоне.
Вика приносила каждый день домой в среднем около 25 рублей чаевых, с учетом того, что она делилась с бригадиром.
Валентин Васильевич говорил ей:
— Вот видишь, как мы в свое время правильно выбрали новую специальность. Скоро ты меня за пояс заткнешь.