— Я бы назвал эту статью «Что мы оставим детям?».
Зиновий Романович промолчал и кивнул головой.
Он никогда не высказывал своих чувств перед молодыми журналистами отдела. Считал непедагогичным. Был скуп на похвалы.
Маленький экзамен, устроенный Сергею Зиновием Романовичем, удовлетворил его. Карпухин уверился: парень что надо и, можно сказать, родился журналистом. Такие открытия волновали старого газетчика. Это случалось не каждый день.
Зиновий Романович не стал возвращаться к машинке, он позвонил своему товарищу:
— Витя, здравствуй! Ты дома?
— Кто говорит? — рявкнули в трубке.
— Да ты что, Витя?
— Зина?
— Да.
— Боже мой! Я отвык от твоего голоса.
— Мне сегодня повезло, настроение хорошее, давай встретимся, — предложил Карпухин.
— Сижу, не отрываясь, над рассказом, боюсь, что не поспею к сроку. Но очень хочется увидеть тебя, Зина.
— Вот и мне хочется. Ну? Ненадолго. В Доме журналиста посидим в ресторане.
— Это ты мне ресторан предлагаешь? Ну и ну! Ты же не пьешь.
— А зачем пить, можно просто хорошо поесть.
— Ну ладно, жду тебя в семь часов в вестибюле, — сказал товарищ Зиновия Романовича.
У Карпухина было много знакомых, мало товарищей. Их он выбирал осмотрительно. И наверное, самым близким он считал Виктора — известного писателя. Тот начинал в газете вместе с Зиновием Романовичем. Потом их пути разошлись, а дружба осталась.
— Писатель — это судьба, журналист — тоже, — говорил Карпухин.
Нередко писатель отдавал свои рукописи на суд Зиновия Романовича, зная его чувство слова, художественный вкус, умение улавливать малейшую фальшь, зная и то, что Зина скажет свою правду о вещи, не щадя самолюбия автора. Так Карпухин понимал дружбу.
…Зиновий Романович сказал Сергею:
— Письмо Яблонского, пожалуй, интересно. Поработай над ним, возможно, газета решит выступить. Только вот что. Я тебя свяжу с Жильцовым из отдела промышленности. Он в прошлом инженер-строитель, поможет тебе разобраться в технических тонкостях.
Сергей ездил на объекты, обозначенные в письме, встречался с его автором — энергичным, полноватым, среднего роста человеком лет сорока.
— Товарищ корреспондент, — говорил Яблонский, — можете проверять, можете не проверять, это, конечно, ваше дело. Но чтоб мне с этого места не сойти, если я в моем письме что-то не так написал. Впрочем, лучше, конечно, проверить. Может быть, нужна моя помощь? Пожалуйста.
И Сергей проверял. Все подтвердилось, правда, были некоторые неточности, но они не меняли картины, описанной Яблонским.
— Готовь статью, Сережа, — сказал Зиновий Романович, узнав о результате проверки.