К моему удивлению, бледные щеки виконта тронул румянец, и он отступил. На полшага, затем еще на шаг. Затем еще на несколько шагов.
А я ощутила, что вновь могу дышать.
Сознание было подернуто туманной дымкой, мысли роились и жужжали, как пчелы, и я с трудом ухватила из роя одну.
Потом запоздалым возмущением произнесла:
– А что вы делаете в моей каюте?
Виконт посмотрел на меня, словно удивлен, и, пожав плечами, произнес:
– Как что? Пришел ночевать.
Хмель как рукой сняло.
Только сейчас увидела подмышкой у виконта сверток, который он бережно прижимает, как мать младенца.
Меня затрясло, но тут же постаралась взять себя в руки.
– Вы шутите, – произнесла я, надеясь, что он не заметит дрожь в голосе.
Виконт вздрогнул, отводя взгляд, прошелся к окну, и, уставившись вдаль, наконец, ответил:
– Отнюдь.
– Виконт де Жерон! – зашипела я. – Я запрещаю! Слышите?
– Прекрасно слышу, – отозвался виконт. – Я уже говорил: это не обсуждается. И, не хотелось бы повторяться, но сделаю это. Миледи Элизабет. Это решено. Эту ночь, и все последующие, я проведу в вашей каюте.
Я затравленно оглянулась на кровать, накрытую розовым покрывалом, затем на дверь, за которой раздается топот от сапог, и очень прилипчивый мотив песни про Черную Пустошь.
– Вы не смеете! – выкрикнула я. – Не смеете меня бесчестить!
Виконт резко обернулся. Взгляд голубых глаз стал и вовсе ледяным, брови столкнулись у переносицы, на щеках заходили желваки.
– Вас никто не собирается бесчестить, леди, – тихо, едва слышно произнес он. – Вам всего лишь спасают жизнь. Чего вы не в силах уловить своим высшим, в сравнению с простыми смертными, магическим умом и интеллектом!
– Не кричите на меня! – возмутилась я.
– Никто на вас не кричит, леди, – устало произнес виконт.
– Вы это бессовестно делаете с момента нашего знакомства, – сообщила я таким тоном, будто жалуюсь дяде на Бенару.
Де Жерон опустился на стул у зеркала, сверток положил рядом и произнес:
– Вы не задумывались, почему на корабле нет лакеев, чтобы прислуживать вам за столом и горничной, что подобает вашему статусу?
– Вы говорили, что женщины на корабле, команда голодных мужчин и все такое… – пробормотала я.
Виконт усмехнулся.
– Каждый из этих матросов – боец. Даже юнга. Здесь лучшая команда морских воинов Черной Пустоши. Каждый из этих людей, включая меня, отдаст за вас жизнь, не задумываясь. Черной Пустоши нужна леди. Черному принцу нужен наследник.
– Но… – начала я, но виконт остановил меня жестом.
– После гибели тринадцати невест Черный принц не может рисковать. Вы не имеете никаких моральных прав говорить или даже думать о собственном бесчестии. На всю ночь назначена вахта. Все, начиная от капитана и заканчивая рулевым, осознают угрожающую вам опасность, и необходимость защищать вас любыми доступными способами… Как бы это ни выглядело со стороны. Когда «грань между жизнью и смертью тонка», все наносные устои, принятые в обществе, отступают на второй план. Обнажается самое главное. Инстинкты. Жажда выжить. Желание превзойти смерть. И все, все на этом корабле понимают это, Элизабет! Кроме вас!