Темноту прорезал тонкий лучик света. Далеко-далеко он увидел очертания Золотого города. Вот он все ближе и ближе… Вот уже ворота распахнулись перед ним. Там, внутри, ничего не было видно, только изливались потоки света — теплого, ласкового, манящего. Он сделал шаг вперед, одновременно и веря, и не веря, торопясь попасть туда, пока еще есть силы сделать последний шаг…
Еще миг — и он вошел в свет, растворился в нем.
— Сабуров! Выходи, руки за спину.
Гремя тяжелой связкой ключей, в камеру зашел милиционер. Машина из города пришла, и младший сержант Самохин хотел поскорее освободиться от арестованного. Все-таки не дело милиции — контру ловить, и так хлопот хватает с дебоширами да самогонщиками, а там в НКВД люди ученые, следователи, вот пусть сами и разбираются…
Арестант так же лежал на нарах, вытянувшись во весь рост, и даже не шевельнулся.
— Эй, ты что, не слышал, падло?
Он бесцеремонно ткнул задержанного в бок. Голова бессильно мотнулась в сторону, и Самохин увидел остекленевшие, мертвые глаза. Только сейчас он понял, наконец, что насторожило его — слишком уж тихо было в камере. Так не бывает, когда там находится живой человек.
Эх, ёшкин кот! Влетит теперь…
Он сплюнул на пол, длинно и сочно выругался и побежал, топоча сапогами по коридору, докладывать о происшествии.
В тот же час, когда младший сержант Самохин, обнаруживший бездыханное тело арестанта, получал выволочку от начальства за недогляд, тупо кивал, глядя на свои заскорузлые сапоги и понурив голову, Конкордия сходила с поезда на городском вокзале.
Город встретил ее запахом цветущих акаций, пронзительно-ясной синевой неба и криками торговок, зазывающих покупателей на привокзальной площади. Свежесть раннего утра, еще не опаленного зноем, была чиста и радостна, но неспокойно было у Конни на душе…
Ночью, в поезде ей приснился странный сон. Ей снился Саша. Она протягивала к нему руки, хотела было сказать о том, что мальчик, ради которого осталась она в городе, благополучно выжил и теперь наверняка поправится, о том, как соскучилась, а главное — о той новости, что узнала вчера от Михаила Петровича, но Саша как будто не хотел ее слушать. Он смотрел на нее с грустной улыбкой, и лицо его как будто таяло, затуманивалось… Только несколько слов донеслось до ее слуха:
— Прощай, милая! Прощай, больше не увидимся.
Потом Саша повернулся и пошел прочь. Она хотела было побежать за ним вслед, но ноги словно приросли к земле.
Нельзя, конечно, верить снам, это просто глупое суеверие… А все равно — просто душа не на месте! Конни шла по городу, оглядываясь по сторонам. Сейчас хорошо бы на рынок зайти, купить чего-нибудь поесть, а потом там же и сговориться с кем-то из деревенских, чтобы доехать до самой Щедровской. Может, придется подождать, зато это обойдется гораздо дешевле, чем брать извозчика прямо здесь, на вокзале!