Насколько я знаю, и во времена действия седьмой статьи палача либо брали из антланцев, либо привозили с земли. Не цепляйтесь за несущественные детали... Ваша реплика?
— На каком основании...
— Хорошая реплика, — сказал Сварог. — Отличная. Логичная, вполне ожидаемая и уместная. Я нисколько не иронизирую, поверьте. Вы, конечно же, хотите знать, что мне известно? Извольте. Вы играете в «три семерки»? Прекрасно. Настала последняя раздача, все козырные розы открываются. Я не собираюсь ничего от вас скрывать, все равно вы никому уже не проболтаетесь. Если мы не договоримся, вы отправитесь прямиком в замок Клай — для этого мне уже не требуются какие бы то ни было разрешения и резолюции...
— Здесь нет даты...
— Действительно, — сказал Сварог, сокрушенно кивая, и приложил все силы, чтобы сокрушение выглядело именно что нарочитым. — Действительно, на решении об открытии следствия нет даты. Эти канцеляристы порой так небрежны... Ничего непоправимого, сейчас я все впишу, — он достал стилос, придвинул к себе казенные бумаги, глянул на часы. — И время поставлю. Ничего противозаконного... а, впрочем, пойдите докажите потом, что это я у вас на глазах все вписал. Дата, время... Ну вот, следствие открыто минуту назад. Ситуация проста, я могу вам гарантировать Именем императрицы: если все выложите, никаких последствий не будет, исключая краткосрочное пребывание под домашним арестом. Можете связаться с императрицей, она подтвердит. Будете запираться — механизм завертится. С несомненной плахой в финале. Выбор, как часто случается, небогат. Решать вам. Я дам вам время подумать, не особенно долго, пока горит сигарета, — он беззастенчиво достал из золотой шкатулки длинную сигарету. — Умному человеку и этого достаточно. Думайте...
Он закурил и демонстративно сделал глубокую затяжку, чтобы покончить с сигаретой быстрее. Принц опустил голову на руку, оперся локтем в столешницу, лицо стало еще более напряженным, хмурым, безрадостным. Конечно же, он лихорадочно искал выход — и не находил...
— Сигарета догорела, — сказал Сварог, тщательно гася окурок в роскошной пепельнице. — Итак?
Принц вскинул него глаза — и они, и лицо приобрели уже иное, не допускавшее двойного толкования выражение.
— Прекрасно, — сказал Сварог. — Тот момент, когда человек жалеет, что не может убивать взглядом, подобно василиску...
И подумал: у него нет оружия, иначе непременно выхватил бы. С такими лицами и убивают в приступе слепой не рассуждающей ярости...
— Прекрасно, — продолжал он. — У вас в глазах полыхает лютая ненависть. Боже, как вы меня ненавидите... Причины не соизволите привести? В конце концов, не считается преступлением, если кто-то кого-то за что-то ненавидит всей душой. Вряд ли все только из-за того, что я вас разоблачил. Должно быть, что-то еще... Ну? Как мужчина мужчине?