– Я не испорчу тебя, – прорычал он. – Ты понимаешь? И если это означает, что я больше никогда не смогу овладеть тобой, значит, так и будет.
– Тогда ты абсолютный болван! Ты уже это говорил, и мне надоело это слушать.
– Ты не представляешь, что может произойти с тобой. Ты не догадываешься…
– Ты боишься, что я стану одержима болью, как те женщины. Послушай! Это же не в моей природе! Я убила человека, Рейес. Человека. Охотника. Сначала ранила, а потом убила. Но разве с тех пор я напала на кого-то еще? Разве я нападала на тебя и твоих друзей, хотя у меня были на то причины?
– Нет. – Рейес прижался к ней. – Нет.
Она не смогла сдержать стон.
– Я занималась с тобой любовью, и все же после этого я не начала замышлять козни против твоих друзей, желая им смерти. На самом деле после этого я попыталась защитить тебя.
Она сказала, что они занимались любовью. Раньше она называла это просто сексом.
– Потому что я был нежен и не подпускал к тебе своего демона.
Он хотел, чтобы она снова потребовала от него нежности. Чтобы приказала его демону держаться подальше от нее. Она это чувствовала, но не собиралась этого делать.
– На этот раз покажи мне все, на что ты способен. Позволь мне доказать, что я не изменюсь.
– Нет. Я не стану рисковать. – Но Рейес не переставал тереться своим возбужденным пенисом о ее ягодицы. Он опустил руки и схватил ее за запястья, а затем поднял ее руки вверх. Удерживая их одной рукой, другой коснулся округлой выпуклости ее груди.
Она изо всех сил прикусила губу, чувствуя во рту привкус крови.
– Да, – простонала она. – Не останавливайся. Ласкай меня.
Он полностью обхватил ее грудь, зажав между пальцами ее сосок.
Острое наслаждение пронзило ее тело. Она приподняла бедра навстречу ему, беззвучно моля о нескромных прикосновениях.
– Сними мою рубашку. Ощути мою кожу.
– Это слишком опасно.
– Мы уже это делаем.
– Ты собираешься заставить меня? – удивленно произнес он.
– Если понадобится. А теперь сними мою рубашку.
Застонав, словно от боли, сладкой боли, он слегка отодвинулся и, стянув с нее рубашку, отбросил в сторону.
– Боги, – хрипло произнес он. – На тебе нет трусиков.
– Я надеялась. – Даника чувствовала шершавое прикосновение его джинсов к своей обнаженной коже. – Больше не будешь сопротивляться?
Рейес некоторое время молчал, и это время показалось ей вечностью. Наконец он подал голос.
– Мы будем нежными. – Он произнес эти слова так тихо и хрипло, что она едва их разобрала. – И не будем торопиться, как тогда.
Даника покачала головой, волосы упали ей на лоб:
– Жестко и быстро.
– Нет. Я уже порезал себя и больше не хочу боли.