И у нее все получилось. Но получится ли с Рейесом?
Его темные глаза широко открылись. В них не было боли. Даника с удивлением увидела в его взгляде… наслаждение? Нет, не может быть. Он снова закрыл глаза. И Даника облегченно вздохнула.
Губы Рейеса зашевелились, но он не издал ни звука.
– Ты делаешь себе больно! – воскликнула она. – Я просила тебя не разговаривать. Мы…
– Не ходи к Аэрону без меня, – наконец сумел произнести он, его слова прозвучали жестко. – Обещай. – Он стиснул ее руку. – Я буду защищать тебя.
Рейес снова хотел защитить ее. Неудивительно, что он так легко сумел завладеть ее сердцем и превратить в преданную собачонку.
– Обещаю.
Постепенно Рейес пришел в себя, и все его чувства тут же обострились до предела благодаря нескольким странностям.
Во-первых, у него на груди что-то лежало. Что-то теплое и нежное. Он не привык, чтобы что-то стесняло его движения, и после пробуждения всегда чувствовал себя немного замерзшим. Во-вторых, он ощущал жаркий и соблазнительный аромат бури и ангельского блаженства. Этот аромат манил его к себе и сводил с ума. В-третьих, он не хотел покидать этот рай.
Но демон Боли был не согласен.
Он бился в клетке разума Рейеса, издавая гневный рев. Ревел так громко, что Рейес заткнул уши. Он ощутил, как тяжесть сдвинулась с его груди, унося с собой восхитительный аромат и нежность.
Рев усилился, и он поморщился.
– Ты в порядке?
Голос принадлежал ангелу, безупречная пара для аромата. Даника. Рев мгновенно сменился тихим хныканьем, ее глубокий голос мгновенно успокоил демона.
Что же в ней такое? Чем она так сильно отличалась от других женщин?
Эшлин облегчила муки Мэддокса. Анья подарила Люсьену желание любить. Обе женщины приняли этих воинов такими, какими они были. Даника усиливала боль Рейеса и сводила его с ума. Она никогда не примет его. Но даже если бы случилось чудо, Рейес никогда не смог бы лечь с ней в постель, позволив Боли вонзить в нее свои когти. Изменить ее.
Как пара они были безнадежны.
Но от этого его желание обладать ею не уменьшалось. И он не мог понять почему. Даника была красива, умна и отважна, но он знал много других женщин, обладающих этими качествами. Почему не они? В это мгновение он подумал, что ни у одной из этих женщин не было таких ясных глаз, проникающих в глубину его души. Таких шелковистых волос, ласкающих его кожу. И лишь одна она видела его мертвым и не отступила.
Только Даника.
Ее имя прошелестело в его сознании, и он открыл глаза. Он увидел, как солнечный свет, пробиваясь сквозь черные портьеры, рисует повсюду размытые желтые пятна. А затем внезапно прямо перед ним возникло ослепительное сияние, пряди светлых волос упали ему на грудь.