– Учили, как перерезать мне горло?
– Да. Я ходила на занятия. Это были не просто курсы по самообороне, там обучали, как одолеть врага и скрыться. – Она смахнула пушинку с ноги. – Я больше никогда не буду беспомощной.
«Я помог уничтожить ее невинность, и мне даже не пришлось к ней прикасаться». Позор.
Рейес прислонился плечом к шкафу.
– Не переживай. Возможно, ты просто не смогла напасть на беспомощного человека. Это делает тебе честь.
– Да, но ты не человек.
Да. Он демон, и напоминание об этом обожгло Рейеса. Он не смог сдержаться и выпалил:
– Теперь я очнулся. Попробуй напасть.
– Пошел ты, – огрызнулась Даника.
– Попытайся.
– Иди к чертям.
– Попытайся, Даника. Докажи себе, что сможешь одолеть меня.
Она смерила его горящим взглядом, проникавшим в глубины его души.
– Чтобы дать тебе возможность сделать мне больно? Нет уж, спасибо.
– Я до тебя не дотронусь. Клянусь.
Она щелкнула языком.
– Ты хочешь, чтобы я сделала тебе больно?
Ее голос прозвучал недоверчиво, но она сознавала, что именно к этому Рейес ее и подталкивает. Он хотел, чтобы она атаковала его. Хотел, чтобы впилась в его кожу ногтями и снова вонзила бы зубы в его шею. Он жаждал боли. Но только от нее.
Он желал удовольствия, и только так мог испытать его. Но ему следовало быть осторожнее. Она уже не та невинная девочка, что прежде. Что, если все зайдет гораздо дальше?
– Если не хочешь нападать, поцелуй меня, – произнес Рейес. Теперь он дрожал с головы до ног, не в силах совладать со страстью. Если он не мог испытать блаженную боль, то хотя бы попробует ее на вкус. Рейес сомневался, что этого окажется достаточно, но ему было все равно.
Даника шумно вздохнула, и он не мог понять – от ужаса или… в предвкушении. А затем увидел, как напряглись ее соски, и все понял. В предвкушении.
Его грудь сдавило стальными обручами.
– Поцелуй меня. – Эти слова прозвучали так тихо и страстно, что он едва сам их расслышал.
– Убирайся к черту, – повторила она, не сводя взгляда с его губ. Однако на этот раз в ее голосе не было злости. Лишь желание.
– Если ты не подойдешь ко мне, я сделаю это сам.
Она молчала. По ее нежной коже побежали мурашки, дыхание сделалось прерывистым, а жилка на шее бешено пульсировала. И все же он чувствовал, что, если поцелует ее, она его возненавидит. Еще сильнее, чем прежде. Она не желала испытывать к нему влечение, ей было стыдно отдаться во власть своего похитителя, мужчины, из-за которого ее семья попала в беду.
И все же он шагнул ей навстречу.
Даника резко выпрямилась, в ее глазах застыла паника.
– Зачем ты это делаешь?