Пенни внезапно умолкла, и Мэтт нетерпеливо спросил:
– И что потом?
– У нас были такие маленькие книжечки для танцев с крохотными карандашиками, – снова заговорила она. – И прежде чем я успела остановить Родни, он схватил мою книжку, якобы проверяя, кто будет моим следующим партнером. А потом уронил карандаш – нарочно – мне в декольте.
– Ох!
– Вот это правильное слово, – горько подтвердила Пенни. – Я стояла в центре зала, и он засунул руку мне под платье. Все вокруг начали смеяться…
– О, Пенни.
– И я ударила его коленом между ног, – закончила она. – Я вложила в этот удар всю силу. До сих пор помню его крик. Это был один из самых запоминающихся моментов в жизни – но, к сожалению, я недолго торжествовала. Я выбежала из зала, чувствуя себя дешевой потаскушкой, сорвала с себя на бегу платье, остановила такси и уехала прямо домой. Мне было физически плохо! И не смей смеяться.
– Мне бы и в голову не пришло смеяться. – Мэтт поколебался. – Пенни… А как отреагировали твои родители?
– Они были в ужасе. Мама видела, как я расстроена, и ее это потрясло до глубины души. Но отец… первым делом он позвонил родителям Родни, чтобы спросить, как там их сынок. Старший Гарет сказал, что я опозорила их семью. Потом позвонила директриса и сказала, что меня назад не ждут. Отец был в ярости, а мама так и не нашла в себе мужества за меня заступиться.
– Так чем все кончилось?
– Меня отослали в Швейцарию, в пансион. Там я как-то позабыла о том, что хотела стать палеонтологом. Но зато там были кулинарные курсы – и никто не возражал против того, что я посещала их пять раз в неделю. Там я познакомилась с месье Фромишадом. Я просто в него влюбилась, хотя ему было шестьдесят, а мне шестнадцать. Мы до сих пор обмениваемся рецептами.
– Так что – можно сказать, счастливый конец?
Пенни состроила рожицу.
– Ну… в какой-то степени. Я записалась на все курсы, которые только смогла найти. Отец получил возможность рассказывать друзьям, что я стремлюсь заработать три мишленовских звезды. Наконец я устроилась помощником повара в лондонское кафе. Там была достаточно простая кухня, но мне нравилось.
Пенни замолчала, по-видимому не желая больше откровенничать, но все же пожала плечами и продолжила:
– Потом дома все пошло наперекосяк. Моя сестра долго жила за границей, и среди знакомых поползли слухи о том, что она позволяет себе много лишнего. Каким-то образом отец ухитрился сделать виноватой в этом маму. Он всегда любил Фелисити больше и полагал, что она уехала из дома из-за мамы. Потом умерла бабушка… мама заболела. У нее была депрессия. Она начала звонить мне каждый день, плакать, упрашивать вернуться. Наконец я сдалась. Приехала домой – и увидела ее в таком состоянии, что испугалась. Я даже согласилась на уговоры отца стать ассистентом по связям с общественностью. Решила, побуду рядом с мамой. – Пенни вновь пожала плечами. – И какое-то время мой план работал. Отец прекратил ее третировать, и все стало потихоньку налаживаться. Для мамы, но не для меня. А потом Бретт решил вдруг поухаживать за мной.