Вика нащупала в кармане прямоугольный скользкий брусок и крепко сжала его пальцами, как Буратино – золотой ключик. Вынула. Целлофан блестел на солнце, скрывая под собой мел для обнуления.
Ну, вот и всё. Возможно, это её последний день. Вика прикусила нижнюю губу: не поплакать ли на дорожку? Нет уж. Она не плакала уже очень давно и сейчас не собирается.
Аккуратно, словно на уроке чистописания или каллиграфии, Вика вывела на ладони «0», убрала мел в карман пальто и застыла в ожидании. Над головой живо чирикали птицы, шумели в ветвях. Ветер лёгкими порывами доносил шум автомобилей с соседней оживлённой улицы.
Не прошло и минуты, как за спиной послышался поставленный дикторский голос:
– Здравствуйте, Виктория.
Вика ожидала, что кто-то появится, но всё равно вздрогнула. Набравшись храбрости, обернулась на обнулителя. Перед ней, в шляпе и плаще-шинели, стоял Пифагор.
Да, всё случилось именно так, как и говорил Тимошин. Откуда он знал, что старик ещё жив? Математическим путём, что ли, вычислил? Порой друг удивлял Вику своей проницательностью и изощрённым стратегическим мышлением. Мало того, что самонадеянный безумец, так умный ведь безумец-то.
– Здравствуйте, Пифагор, – поздоровалась Вика сухо, без улыбки. – Я рада, что вы живы. Денис утверждал, что так и будет.
– Денис прав. Ему ли не знать, что от нуля в любой системе невозможно избавиться.
– А где же ваш перстень? – Вика покосилась на руку Пифагора.
– О, вы очень внимательны. – Он растопырил пальцы на правой руке и осмотрел, как будто до этого их ни разу не видел. – Официальным обнулением я теперь не занимаюсь, но нулём быть не перестал, поэтому в любой момент могу вас уничтожить. – Он испытующе глянул Вике в глаза. – Так с какой целью я вам понадобился?
– Денису нужна помощь. Ваша помощь.
Пифагор уставился на небо, придерживая шляпу ладонью.
– Я уже говорил, что люблю весну? – спросил он, но Вика отвечать не стала, понимая: старик разговаривает сам с собой. Он тем временем продолжил: – Люблю апрель. Горячие живые ароматы, тюльпаны в цветочных киосках, ветер, несущий с собой свежесть перемен. Весна. Неопределённость, межсезонье, многоточие, перепутье, как противоядие, сдирающее с нас облупившуюся кожу. Зимой же мы каменеем. После зимы хочется хрустнуть костями, размять мышцы. – Старик наконец, вспомнил что рядом стоит Вика. Он улыбнулся ей. – Как вы считаете, Виктория, мы правильно поступаем, что нарушаем установленный порядок вещей?
– Смотря, для чего его установили, – тут же ответила Вика.
– Хм, вы бойки на ответ.
Денис предупреждал, что Пифагор, вероятно, станет задавать провокационные вопросы и проверять готовность Вики к борьбе. Друг просил поговорить с интеллигентным стариком, используя начитанность и умение «не лезть за словом в карман». Так и вышло. Опять Тимошин оказался прав. Полоумный математик.