„Во время моихъ разъѣздовъ по селамъ мнѣ нерѣдко приходилось принимать сразу по 100 и болѣе человѣкъ больныхъ. Напримѣръ, въ селѣ Хмѣлевкѣ, Ставропольскаго уѣзда, еще недавно мнѣ пришлось принять 104 больныхъ, для подробнаго осмотра и выслушиванія которыхъ потребовалось цѣлыхъ два дня; въ теченіе всего этого времени больные въ ожиданіи очереди терпѣливо дежурили на дворѣ и въ сѣняхъ избы, въ которой происходилъ пріемъ.
„Дѣти почти всѣ, за рѣдкими исключеніями, больны золотухой, чесоткой, гнойнымъ воспаленіемъ глазъ, коклюшемъ, англійской болѣзнью, кишечными катаррами, поносами... Не успѣешь пріѣхать въ деревню, какъ бабы со всѣхъ сторонъ тащутъ больныхъ дѣтей, умоляя помочь, полѣчить. „Молоко даете дѣтямъ?" спрашиваешь ихъ и каждый разъ получаешь всегда одинъ и тотъ же отвѣтъ: „Коровушки нѣту родимый".—„Что же даете дѣтямъ?"—„Кашку, хлѣбецъ". И дѣйствительно, вы постоянно видите дѣтей, крошекъ 8—10-ти мѣсяцевъ отъ роду, которыя сосутъ соску изъ чернаго кислаго хлѣба. Теперь хоть кашка появилась у крестьянъ, такъ какъ просо родилось, а ранѣе, въ теченіе весны и лѣта, и каши не было. Послѣ этого, конечно, неудивительно, что смертность среди дѣтей, особенно въ болѣе раннемъ возрастѣ, даетъ огромный процентъ.
„Всѣхъ больныхъ, которые приходятъ ко мнѣ, я всегда спрашиваю, не болѣли ли они цынгой въ теченіе зимы или весны, и почти всегда получаю утвердительный отвѣтъ... Этотъ фактъ какъ нельзя опредѣленнѣе указываетъ на главную причину той необыкновенной болѣзненности, которая наблюдается теперь среди сельскаго населенія нѣкоторыхъ уѣздовъ Самарской губерніи. Причина эта лежитъ въ той страшной голодовкѣ, которую только-что пережили эти уѣзды".
Земскій врачъ А. Н. Кряжимскій, жившій въ то время въ с. Степной-Шанталѣ, Самарскаго уѣзда, сообщалъ, что въ его участкѣ и теперь еще (въ октябрѣ 1899 г.) встрѣчаются больные крестьяне, перенесшіе ту или иную тяжелую форму цынги и до сихъ поръ не вполнѣ оправившіеся. Особенно трудно поддаются лѣченію тѣ больные, у которыхъ цынга выразилась въ некрозѣ, т.-е. омертвѣніи десенъ и челюстей, а также въ контрактурѣ, или сведеніи ногъ. Большинство этого рода больныхъ на всю жизнь останется калѣками.
Болѣзни, нужда, обнищаніе—все это идетъ рядомъ съ темнотой, съ невѣжествомъ современной деревни. Послушайте, что разсказываютъ на эту тему лица, работавшія на голодовкѣ въ поволжскихъ губерніяхъ.
Женщина-врачъ г-жа Пушкина, работавшая вмѣстѣ съ княжной Васильчиковой въ Бугурусланскомъ уѣздѣ, между прочимъ писала оттуда одной своей знакомой: „Мнѣ приходится видѣть здѣсь огромныя селенія края совсѣмъ дикаго: всѣ неграмотны; „первый богачъ" говоритъ, что не училъ своего сына, чтобы тотъ не выходилъ изъ повиновенія"... А между тѣмъ Бугурусланскій уѣздъ по числу училищъ считается здѣсь еще однимъ изъ наиболѣе просвѣщенныхъ.