– Это же ад, – прошептал он.
Марья видела, как дергается его рука. Он мучительно хотел перекреститься и только ради нее сдерживался. Ей было приятно, что даже в ужасе он все еще хочет ей угодить.
– Нет, нет, все не так. Это Страна Жизни. Здесь все живое, видишь? Кровь и кожа, кости и мех. Все живет. Здесь нет ничего мертвого, ничего. Это же прекрасно.
Иван помотал своей золотистой головой:
– В Ленинграде мы хотя бы строим поверх костей.
Марья Моревна рассмеялась. Ей хотелось расчесать его кудри, спадающие на глаза.
– Ну конечно, ты же из Ленинграда, – сказала она.
Не было бы таким искусом, если бы он был из Москвы, из Минска или Иркутска. Только мальчик из ее города мог прийти со старым красным галстуком и затронуть ее за живое. Он был создан специально для нее, идеальная машина.
– Я не хочу здесь оставаться! – прокричал он. – Это владения черта!
– Разумеется, – произнес низкий голос, знакомый Марье, как ее собственная постель. – И тебе следует немедленно отправиться домой.
Кощей Бессмертный сгреб Марью в охапку. Она улыбалась – искренней открытой улыбкой, беспечной и ясной, словно зимний день. Она поцеловала его, и там, где соединились их уста, немедленно проступила и перемешалась их кровь – так тесно сплелись их тела.
– Ты привезла игрушку? – серьезно спросил Кощей, ставя жену на ноги. Его длинная черная накидка хлопала на сильном ветру. – Это нам на двоих?
Маша внимательно следила за его лицом. Если она все правильно сделает, если справится, никто не пострадает.
– Это он нашел меня, под Иркутском, после битвы. Он из Ленинграда.
Кощей ухмыльнулся во весь рот. Ветер слегка раздувал его черные волосы:
– О! Моя Марья подросла и сама начала похищать людей для себя! Горжусь тобой.
– Не совсем так. – Ой ли! Разве не она явилась Ивану из ниоткуда, как птицы-женихи, и не утащила его из того мира?
Кощей повернулся к молодому офицеру:
– О! А вы что думаете, молодой человек? Так это или не так?
Иван был вроде как не в себе. Он не мог перестать глазеть на фонтаны с кровью, которые в лучах солнца становились почти черными.
– Он что, немой? А имя у него есть?
Марья замялась и опустила глаза. Она не могла этого сказать, не могла даже подумать о том, чтобы заставить себя сказать имя Иван в присутствии мужа. Да он и сам догадался. Он видел это имя, застрявшее у нее во рту рыболовным крючком. Они уже так давно женаты! Черные глаза Кощея сверкнули яростью, зубы плотно сжались, совсем как у нее. Как же мы похожи, когда смотрим друг на друга, как в зеркало, отражая желание.
– Ты не можешь со мной так поступить, Маша! Скажи мне, что его зовут Дмитрий Григорьевич. Скажи, что его зовут Приап и ты не смогла противиться искушению. Моя жена не посмела бы привести Ивана в мой дом, не вонзила бы мне нож вот так, прямо в шею.