– Это же шоу-бизнес! Мы не песни продаём. Народ жаждет эмоций, историй из жизни. Душераздирающих и слезодавильных. А ты, как болван, честное слово! Неужели ничего примечательного рассказать не можешь?
Алёша пожал плечами – мыльную оперу раздувать не хотелось. А смысл? Он хочет честно петь, отдаваясь сцене целиком, быть артистом. Но ради потехи жизнь наизнанку выворачивать?.. Нет уж, обойдётесь.
Штальманн заходился в истерике, сверкая очками и нервами. Алёша поразмыслил немного и добавил:
– Отец меня не поддерживает. Он против пения. Всегда был… Так что я приехал на лично заработанные деньги.
– Ну, хоть что-то, – кивнул Штальманн журналисту: – Надо бы с отцом поговорить. Будет контраст. Где он у тебя? В Ростове?
– Не думаю, что это хорошая идея, – заметил Алёша. – Он или сам камеру разобьёт, или охрану натравит…
– Охрану? – вскинул удивлённо бровь Штальманн. – Ты разве у нас из богатеньких?
– Можно и так сказать. У отца свой завод, ну и ещё… Не важно.
– Качественно шифруешься, – пробормотал продюсер и махнул рукой долговязому журналисту: – Папу отставить. А то публика решит, что всё проплачено. Тогда хоть пой, хоть пляши, рейтинги не взлетят.
– Думаю, надо его друзей, «СиДогс» или как их там, из кастингов нарезать. Оживляж получится. Они мне запомнились. Куча отвязных балбесов, – вмешалась Летиция, сидящая до этого в кресле молча. Она поправила высветленные пряди и недовольно посмотрела на молчуна: – Эх, Лёшка. Чего ж ты такой скучный? Даром что талантливый. Тебе не на сцену, а в монахи надо с таким характером…
Алёша криво усмехнулся и снова промолчал.
* * *
Конкурсанты зашли в пустой концертный зал и замялись в проходе, ведущем к партеру. Странно было видеть вместо красочных эмблем на стенах чёрные щиты экранов, покрытые матовым бархатом наэлектризованной пыли. Без яркого освещения сцена выглядела неказистой, по-рабочему затоптанной. Как в ночном парке после шумного карнавала, здесь всё замерло в ожидании новых фейерверков. Нечто мистическое зависло в воздухе. До Алёши вдруг дошло: от его работы в том числе зависит, будет ли новый праздник… Сумеет ли он разбудить эмоции у зрителей в этом зале, у экрана телевизора? Изменится ли их жизнь хотя бы на минуту? У Алёши перехватило дух. А если удастся – разве это не волшебство?
– Товарищи! Аллё! Внимание! – На чёрный полукруг сцены взбежала из зала маленькая растрёпанная молодая женщина. Её тёмно-русые вихры торчали во все стороны. С одеждой тоже творилось кромешное безобразие. Пара шарфов «вырви глаз» – один зелёный, другой алый свисали с шеи, мятый фиолетовый балахон топорщился над синими джинсами. На лице молодой женщины расцвела задорная улыбка: – Всем здрасте! Я – главный менеджер проекта. Меня зовут Зарина. С этого момента все вопросы по организации концерта – ко мне. Сегодня прогоняем программу, как будет на эфире – согласно сценарию, с подтанцовкой, у кого она есть, но пока без костюмов. Они ещё не готовы. Итак, сначала общая песня под фон, потом поёте в порядке очерёдности. Времени мало, вас много. Мульку не водим. Каждому выдаю адженду – там указано, во сколько вы должны быть на сцене. Что ещё? – Она почесала затылок. – Ага, не опаздывать! До указанного времени репетируете там, где скажет ваш педагог. Другим не мешаем. Без дела не слоняемся. А сейчас все за мной – один раз показываю, где и что.