– Да уж, выпахалась, стахановка, – фыркнул Далан. – Ноги не сдвигаются.
– Выпахалась, – огрызнулась Вика.
– У всех свои трудности, но не стоит лицо терять, – ответил Алёша.
– …а то потом с асфальта не соскребёшь, – продолжил Далан.
– А на вас, кстати, Марк Борисович, при желании она спокойно может подать в суд. За нанесение телесных повреждений, – сказал Алёша.
– Как и я на тебя, голубчик… – Далан снова потёр плечо, другой рукой придерживая поясницу: – Это в монастыре тебя так бить научили? Кубань-Шаолинь?
– Жизнь научила.
Далан продолжил:
– А вообще какой суд, ты обалдел? Виктория же по головам лезет к деньгам и славе. Остальное ей по барабану. Отряхнётся и пойдёт. – Он покачал головой. – Загадочный ты, Колосов. Я прусь просто.
Вика встала наконец с пола и как ни в чём не бывало спокойно поправила платье:
– Знаешь, Марк, Колосова ты не поймёшь, не тужься. Понимать нечем, у Колосова в груди сердце, а у тебя – моторчик от «Майбаха». А у меня… Не важно, что у меня… Мне сердце по статусу не положено. Компенсирую бабками. Но если что, и правда в суд подам. Надоело.
– Посмотрим, что ты завтра запоёшь, – буркнул пренебрежительно Далан.
– Вот завтра и посмотрим. А сейчас я пошла к выходу готовиться. Синяк хорошо бы замазать. Как и те, на заднице, с прошлой недели… Да, Марк? Тоже Маше спасибо за визит. Правдоискательница, блин. Пусть отдохнёт маленько.
Алёша нахмурился, раздираемый противоречивыми чувствами, главным из которых, пожалуй, была гадливость по отношению к присутствующим персонажам. Как в вонючее болото провалился. Он прочеканил:
– Иди. Но ещё раз подобное выкинешь, карьеру испорчу: с организаторами поделюсь, кто тут постоянно гадит, или видео в прямом эфире пущу. Способов много. Я находчивый. И злой.
А Вика, приглаживая волосы, ответила:
– Ой, Колосов, не пугай. Ты добрый. Когда в себе, конечно. Но расслабься: Машка своё уже получила. Больше её не трону. Обещаю. Ага. Только имей в виду: уступать тебе в конкурсе я не намерена. Пускай по-честному, но мы ещё поборемся.
– На то и конкурс.
Уже на выходе Вика остановилась и сказала:
– Слышь, Колосов, а меня ещё никто не защищал, как ты. Мне понравилось. Да, кстати, раз ты такой порядочный, должен знать – твоя Маша недолго по тебе страдала – раз-два и к Юрке Григоряну в постель запрыгнула. Может, и залетела от него, кто знает? Так что теперь сам решай, камнями в неё бросаться или прощать.
Она скрылась в коридоре, а Далан саркастически заметил:
– Укусила-таки, змея… Вот и верь бабам после этого. Дурак ты, Колосов. Романтик и дурак.