– Разберёмся, – растаял алчной улыбкой полицейский. – Пошли.
Сидящая напротив старушка забеспокоилась:
– Почему мальчика забираете? Он же никого не трогал…
– Мобильник украл, – доверительно сообщил ей полицейский.
– Я не крал! – возмутился Алёша. – Это мой!
Но в следующую секунду детина в форме волоком тащил его к выходу из зала ожидания. Попытки вырваться были безуспешны. Здоровяк выпустил Алёшу только на улице, у сине-белого «бобика».
– Слышь, мелочь, – обратился к нему чернявый, – мы тебя пока не забираем, но раз ты тут обосновался, гони бабло. За жильё надо платить.
– Это вокзал, а не ваша кормушка! – огрызнулся Алёша.
– Ты что, правда так думаешь? – гыкнул тот. – Петруха, глянь, у нас тут трудный подросток. Воспитай.
Перед Алёшиными глазами мелькнула смятая сотенная купюра из его сумки и заветная тысяча. Алёша бросился к патрульному и закричал:
– Гад, верни… – но поперхнулся под ударом дубинки. Тяжёлый ботинок ткнул под колени, и Алёша упал на землю.
– Отдыхай, – прыснул чернявый и положил ему на лицо раскрытый паспорт.
Алёша поднялся с мокрого асфальта и запихнул документ поглубже в карман джинсов. В лужах плавали его тетради и ручки, сумка валялась под кустом, а два патрульных прогулочным шагом направлялись к пустому перрону. Гнев пересилил здравый смысл. Алёша достал торчащую из урны пустую бутылку из-под шампанского и пошёл за ними.
– Деньги верни, – заорал он разъярённо и с размаху опустил бутылку на голову здоровяка. Тот едва пошатнулся и, выматерившись, схватился за голову. Оба патрульных удивлённо обернулись.
– Гля, Петруха, щенок лаяться вздумал.
Алёша размахнулся опять, но его в два счёта скрутили, и бутылка отлетела в сторону. К паре патрульных приблизились ещё человек шесть в форме:
– Чего у вас тут? – спросил невысокий усач, с любопытством рассматривая Алёшу.
– Бомжонка воспитываем.
– Это правильно, – осклабился тот.
– Сволочи, деньги отдайте! – вырывался Алёша, ещё надеясь на справедливость.
Мимо торопливо прошла пожилая пара, поглядывая со страхом и осуждением, но не вмешалась. Алёша заявил громче:
– Я к начальнику вокзала пойду. Тут везде камеры. Я докажу!
– Нам угрожают? – не понял здоровяк.
– Прикинь? Во падла!
– Ща прощения просить будет! Научим.
Толпа патрульных налетела на Алёшу. С матерными шутками и прибаутками дорвавшиеся до власти молодчики пинали его, как мяч, кто ногами, кто кулаками. Когда Алёша валился наземь, они поднимали его, чтобы ударить снова, и веселились, разбивая лицо и требуя извинений. Но Алёша, глотая собственную кровь, молчал и пытался защищаться, хотя уже не было сил. Последнее, что он увидел, был огромный кулак, приближающийся к глазу.