– Он тебе ничего не сказал?
– Не сказал. Молчит, как пень. Только: «Скажу позже, надо подумать»… Секретный агент, блин.
– Надо же…
– Так. – Маша подбоченилась, будто Катя могла это видеть. – И ты туда же? Рассказывай, что вы не поделили! А то дождётесь, что я коньки отброшу от любопытства. Трындец какой-то!
Мама заглянула в гостиную:
– Маша, как ты разговариваешь? Где ты такого набралась?
– Мам, – сердито ответила Маша, отвлекаясь от разговора: – Я и не так умею, с трудом сдерживаюсь. Представь, Алёша с Катей разругались в хлам, и ни один не признаётся, что случилось. Обалдели!
Мама покачала головой и ничего не ответила. Маша вернулась к разговору с Катей:
– Ты тут?
– Тут, – всхлипывая, ответила Катя.
– Ты что, ревёшь?
– Реву.
– Катюнь, ну не знаю, что он мог тебе такого сказать. Не обращай внимания! Он добрый на самом деле, даже если и сморозил чего… Не плачь, тебе нельзя нервничать. А ему я устрою! Довёл беременную! Сейчас позвоню и отчитаю!
– Не надо.
– Почему?
Катя высморкалась и сказала:
– Он ушёл уже? Я зайду.
– Погоди, я не дома. Он, как сумасшедший, собрал мои манатки и под белы рученьки отвёз к маме. Бормотал что-то о безопасности. Какая безопасность? При чём тут безопасность? Хотя мне понравилось, как он командовал…
Катя вздохнула:
– Тогда я приеду. Можно?
– Нужно.
* * *
Не прошло и получаса, как Катя вошла в гостиную, где восседала на диване Маша, заботливо окружённая подушками и укрытая кашемировым пледом. Катя была на себя не похожа: вся всклокоченная, с опухшими красными глазами. При виде её синюшной бледности, мама и бабушка встревожились:
– Катенька, у тебя ничего не болит? Как ты себя чувствуешь? Ты кушала? У врача давно была?
– Спасибо, нормально, – только и выдавила Катя, даже не улыбнувшись. – Мне бы с Машей поговорить. Наедине.
– Хорошо, уже ухожу, – кивнула мама и добавила: – Сейчас чаю поставлю.
– Не надо чаю, – резко ответила Катя.
На мамином лице отобразилось неприятное изумление, и дверь закрылась. Катя проверила, плотно ли.
Маша смотрела на неё во все глаза:
– Ну, Катька, ты объяснишь мне наконец?
Та присела на край кресла, встала, подошла к окну, провела пальцем по глянцевым листьям шикарной монстеры и замерла.
– Я не пойму, ты издеваешься? – спросила Маша. – Ты приехала помолчать? Мы сегодня день молчуна отмечаем, что ли?
Катя положила руки на живот и сдавленно произнесла:
– Думаю, меня посадят в тюрьму. Так что я… попрощаться пришла.
– Почему? – оторопела Маша. – Ты бредишь?
Катя прокашлялась, залпом выпила остатки сока из Машинного стакана и села, наконец, напротив подруги: