Пришедший врач диагностировал острый бронхит. Болел Глеб долго и мучительно. Он принимал бесчисленные таблетки, терпел уколы антибиотиков и витаминов, покорно выносил растирания и компрессы, почти ничего не ел, страшно похудел и оброс неопрятной полуседой бородой. Кашель давно прошел, но его все не выписывали и гоняли по каким-то физиотерапевтическим процедурам. Впрочем, Глеб, еле таская ноги от слабости, и сам не рвался на работу – он продлил почти двухмесячный больничный законным отпуском, а его лекции перенесли на второй семестр.
Все это время Глеб так и пролежал на диване, ничем не интересуясь и ничего не делая, даже не смотрел телевизор. Пребывал в полной апатии. Не радовали Глеба ни любимые детективы, которые раздобывал для него Антон, ни разговоры с регулярно приезжавшей Лёлей – она единственная знала, в чем причина апатии, но что она могла поделать? Если только найти Сашу и привести ее за руку к Глебу, но Лёля была совсем не уверена, что это поможет. Неизвестно, чем бы все закончилось, но в полном соответствии с пословицей не было бы счастья, да несчастье помогло. Однажды утром Лера присела на край дивана и легонько потрясла мужа за плечо:
– Глеб, нам надо поговорить. Глеб, пожалуйста. Это важно. Я же знаю, что ты не спишь!
Глеб нехотя повернулся, и Лера взяла его за руку – отнять он не посмел:
– Глеб, я сейчас ухожу, и меня не будет несколько дней. Неделю, максимум две. За вами присмотрит Лёля, я с ней договорилась, она к обеду приедет. Антон переберется сюда, а Лёля поживет в его комнате. Хорошо?
– Ты в командировку, что ли, едешь?
– Нет. Я ложусь в больницу.
– Зачем?
– Будет небольшая операция. Отрежут кое-что лишнее, и все. Ничего страшного.
– Ничего страшного?
Глеб сел и уставился на Лёлю с ужасом. Она знала, что муж панически боится самого слова «операция» и не выносит вида крови.
– Глеб, ну что ты всполошился? Я же говорю, это будет очень просто и быстро. Раз-раз, и готово.
– Почему ты мне ничего не говорила?
– Ну вот, говорю. Я не хотела тебя заранее расстраивать, ты и так в депрессии.
– Я не в депрессии. Просто ослаб после бронхита. А ты? Что у тебя такое? Что?
– Ну ладно, хорошо, только не кричи. У меня опухоль, доброкачественная. Ты слышишь? Доброкачественная. Это не рак.
– Точно?
– Честное слово.
– Ты прямо сейчас уходишь?
– Ну да, тянуть нечего. Меня там ждут.
– Я тебя провожу.
– Не выдумывай, я прекрасно доеду сама.
От услышанного Глеб как-то резко пришел в себя: встал, принял душ, оделся, а то целыми днями ходил в пижаме. Костюм, правда, висел на нем, как на вешалке. И сколько Лера ни протестовала, потащился с ней в больницу. Пролежала она две недели, и все это время Глеб не находил себе места, но зато, как ни странно, почувствовал прилив энергии: стал выходить на прогулки – в основном по набережной в сторону Крымского моста. И даже с помощью Антона разобрал книжные шкафы. Наконец Лера вернулась домой. Рассказывала она о своем пребывании в больнице в самых юмористических тонах – Лёля с Антоном хохотали, но Глеб слушал с мрачным видом: