– Сорри. Ай эм нот андестенд.
Он засмеялся и перевел:
– Какая неожиданность встретить здесь, на российских просторах, прекрасную женщину индейского племени!
Анна тоже засмеялась:
– А вы видели индейских женщин?
– Да, мне довелось побывать в резервации.
– И что, я так похожа на индианку? – Анна прекрасно знала, что похожа, и всячески подчеркивала это сходство, подбирая одежду и украшения в этническом стиле.
– Очень! Волосы, высокие скулы, разрез глаз, смуглая кожа – настоящая скво! Вы художница? – Он заметил этюдник.
– Да. А вы?
– Я? Немножко журналист, немножко переводчик, немножко писатель. Всего понемножку.
– И путешественник?
– О да. А у вас совершенно необыкновенные глаза! Они так меняют цвет: то зеленые, как трава после дождя, то светло-коричневые, как каштаны! И ободки вокруг радужки…
Анна видела, что он кокетничает с ней, но как-то так, несерьезно – искусство ради искусства. Потом ее вдруг осенило – рядом на сиденье лежал букет темно-красных роз, дышавших густым, знойным ароматом. Наверняка!
– И давно вы знакомы с Лифшицами?
Он удивился:
– Как вы… Откуда вы знаете?
– Догадалась по букету. Софья Леопольдовна любит такие розы.
– Так вы тоже к ним?
– Да. – Анна кивнула на свой букет, точно такой же, лежавший наверху, на багажной полке.
– Надо же, какое совпадение!
Она протянула ему руку:
– Ана.
Он взял ее руку и задержал в ладонях, потом поцеловал и отпустил, с неохотой, как ей показалось:
– А я Сергей. Анна – красивое имя, библейское.
– Нет, Ана. С одним «н». Индейское имя.
– Индейское? И что же оно означает?
– Ну, вы же знаток индейской жизни, скажите сами!
– Женщина с глазами цвета каштана, упавшего на мокрую после дождя траву…
– Красиво! Но длинно…
Так они познакомились. Пока шли пешком до дачи Лифшицев – Сергей нес ее этюдник и цветы, – разговаривали о чем-то необязательном: какие погоды стоят, вы заметили; да, в этом году все цветет сразу, так редко бывает; а сколько же лет Софье Леопольдовне исполняется нынче; я думаю, сто пятьдесят; ну, столько не живут; а как прекрасно сохранилась… Но главный разговор шел между слов – взглядом, вздохом, улыбкой, движением брови, взмахом ресниц было сказано так много, что слов уже и не требовалось. Все время, проведенное у Лифшицев, Анна чувствовала натяжение той прочной невидимой нити, что так внезапно связала их между собой – и он чувствовал тоже, она это видела.
Анна не влюбилась в Сергея, нет! Она его… узнала. Вот, это было правильное слово: узнала. Словно компасная стрелка ее сердца, повернувшись, указала: вот он, твой северный полюс. «Ты лишь вошел – я вмиг узнала, вся обомлела, запылала и в мыслях молвила: вот он!» – нет, я не Татьяна Ларина, думала Анна. «Вмиг узнала» – это да, но «обомлела, запылала» – это не про меня. У нее были ясное знание и холодная уверенность – она должна быть с этим мужчиной, несмотря ни на что. А посмотреть было на что – Анна осторожно навела справки, потихоньку расспросив Сонечку, Маргариту Михайловну, Софью Леопольдовну и даже Валентина Аркадьевича.