Ближе к ночи позвонил Севка – Анна страшно удивилась, он никогда ей не звонил. Севка так закричал в трубку, что она не сразу поняла, в чем дело:
– Подожди, я ничего не понимаю, какая больница? Что случилось?!
Анна не помнила, как доехала до Москвы – Севка ждал ее у вокзала. Он был весь черный от горя, и Анна, которая всю дорогу старалась ни о чем таком не думать, испугалась. Севка рассказывал, хлюпая носом и вытирая слезы:
– Ты представляешь, он сделал анализы, и они его сразу положили, а потом… Он не хотел, чтобы я тебе звонил, сказал, вы разошлись, но я решил – ты должна знать!
В клинике на Пироговке высокий врач в квадратных очках серьезно посмотрел на Анну и спросил:
– А вы ему кто?
– Она ему – всё! – влез Севка, и врач усмехнулся:
– Понятно. Ну что ж, ничего хорошего. Рак неоперабельный, от силы год. Впрочем, он сам все знает.
– Вы… вы сказали ему?!
– Да, он решил, что должен знать. Пойдемте, я провожу.
Анна шла по коридору в полном оцепенении: как… год?! Что это значит – год?! Как это может быть? Этого не может быть. Сергей лежал весь в каких-то капельницах, бледный до синевы, с кругами под глазами. Она села на краешек постели, попыталась улыбнуться. Он взял ее руку:
– Ты пришла…
– Конечно. Индейские женщины не бросают своих мужчин в беде!
– А я… еще… твой мужчина?
– Да.
– А как же?
– Ничего не было, я соврала.
– Нинья, девочка моя…
Он отвернулся и закрыл лицо рукой. Анна поцеловала его в холодную щеку, потом в губы, стараясь не задеть пластиковые трубки – сердце ее разрывалось от горя и… любви. У нее внутри словно лопнул какой-то болезненный нарыв, и любовь, в которую она не хотела верить, наполнила ее всю как сосуд, до краев! И перелилась через край.
* * *
Димка маялся на свадьбе: уже сто раз кричали «Горько!», произносили тосты, танцевали, хохотали, кто-то уже лежал лицом в салате, а он все никак не мог выбрать момент, чтобы смыться. Слава богу, вчера матери с Иркой было не до него, а сегодня тем более, но мать все же улучила момент и поймала его за руку:
– Посиди со мной. Что с тобой происходит в последнее время?
– Мам, да ничего не происходит.
– Ты что, в институт не ходишь? Звонила какая-то Маринка, спрашивала, не заболел ли ты.
– Каринка, староста. Ну, пропустил пару раз, подумаешь…
– Или ты что? Не хочу учиться, хочу жениться?
– Все может быть! – Он вдруг развеселился.
– Да что ты такое говоришь! Нет, хватит с меня пока Ирки! Давай ты доучишься, а потом уж…
– Мам, да не собираюсь я жениться, что ты всполошилась! Институт я не брошу, не бойся. Просто у меня сейчас… индейское лето!