А ничего этого и нет. Есть только его дыхание — неровное, хриплое. И ей самой кажется, что воздух подают с перебоями. Сильные руки словно танцуют по ее телу, ласкают, заставляя выгибаться навстречу. Но она знает конечную точку, к которой движется этот захватывающий танец, — пальцы скользят между ног, проникают внутрь — и ее тело перестает быть просто телом, теперь оно соткано из чистого наслаждения.
А он ловит губами ее стоны — их общие стоны, одни на двоих. И нет ничего лучше, чем быть здесь и сейчас, в его руках, рядом, близко…
Нет, кое-что лучше, наверное, есть. Она не без труда вырывается из плена его губ, скользит вниз — по шее, замирает у пульсирующей венки — и задыхается от желания.
— Покажи зубки, — он шепчет на ухо, и она поднимает голову.
Она знает, что он видит сейчас — удлинившиеся клыки, оскал, налитые чернотой глаза.
— Ты очень красивая…
Мог бы и не говорить — она читает это в его глазах. И ее собственные глаза готовы наполниться слезами. Она красивая для него — даже такая, какая напугает любого из людей.
Он поднял подбородок, подставляя шею острым клыкам.
Это обычная форма обмена для любого вампира — брать, ничего не отдавая взамен. Нет, не сейчас. Она легко касается губами его шеи — и, почти не останавливаясь, скользит вниз. По ключицам, по рельефной груди, по животу, ощущая его напряжение в каждой точке которой касается.
Ниже, еще ниже.
Обхватывает головку губами, ласкает языком, вбирает его в себя на всю длину — мягко и глубоко, растворяясь теперь уже в его хриплых стонах. Их общих — одних на двоих — стонах.
* * *
Они лежали рядом, расслабленные, уставшие и счастливые.
— Надеюсь, Маркуса аннигилируют… Или что там у вас делают с плохими вампирами?
— Это вряд ли. Слишком ценный кадр… Уложат в гроб лет на двести, чтобы подумал о своем поведении, — говорить о Маркусе ей не хотелось. Хотелось, чтобы это наконец осталось в прошлом. А говорить лучше о будущем: — Так что со стенами? Я серьезно. И учти, я найму рабочих… Так что твои навыки в области ремонта…
Он не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем. И лишь потом — невероятное количество секунд спустя — оторвался от нее и ответил:
— Ничего не нужно менять. Мне здесь нравится абсолютно все, — он окинул ее красноречивым взглядом.