Даже казаки за правдивость и обходительность желали иметь его «князем малоросским», то есть царским наместником.
Для жизни этого человека характерна такая история. Некий Иван Озеров, которого Ртищев облагодетельствовал — дал выучиться в Киевской академии, стал потом страшным врагом Ртищева. Ртищев был его начальником, но пользоваться своей властью не хотел и кротко приходил к Ивану, тихо стучал в его дверь, получал отказ и уходил. Доведенный до приступа ярости такой досадливой и навязчивой кротостью, Иван впускал Федора Михайловича, орал на него, бранился и выгонял. Ртищев молча уходил, ни разу не ответив на брань и обвинения, и опять приходил с дружелюбными словами привета, как будто ничего раньше и не было. Так продолжалось до самой смерти Ивана Озерова, которого Ртищев и похоронил как лучшего друга.
Федор Михайлович всю свою жизнь оставался одним из самых влиятельных людей… в смысле в числе тех, кто мог оказывать на царя наибольшее влияние. Причем «своим влиянием царского любимца Ртищев пользовался, чтобы быть миротворцем при дворе, устранять вражды и столкновения, сдерживать сильных и заносчивых или неуступчивых людей вроде боярина Морозова, протопопа Аввакума или самого Никона».
Миролюбивый и доброжелательный, он не выносил вражды и злобы и ухитрялся ладить абсолютно со всеми, самыми противоположными по характеру людьми — Ордин-Нащокиным, С. Полоцким, Аввакумом, Хованским. В своей наивности доброго человека он старался изо всех сил удержать староверов и никонианцев в рамках богословских споров, не допустить раскола; именно в его доме шли прения Аввакума с Симоном Полоцким, когда Аввакум бранился буквально до изнеможения, до рвоты.
Помимо собственно дворцового управления Ртищев участвовал в самых разнообразных мероприятиях, управлял приказами, в 1655 году исполнил дипломатическое поручение. Чуть где появлялась возможность что-то улучшить, исправить, усовершенствовать, Ртищев всегда был тут как тут! Сочувствие, ходатайство, совет шел навстречу всякой обновительной потребности.
По некоторым данным, сама идея медных денег подсказана именно им, но что характерно — никто из восставших не связывал эту ненавистную идею с именем Ртищева! Как всегда, Федор Михайлович подсказал, помог организовать и тихо отошел в сторонку.
В Москве Ртищев велел собирать по улицам валяющихся пьяниц и больных и содержать в особом приюте до их вытрезвления или излечения. Для неизлечимо больных, престарелых и убогих содержал на свой счет богадельню. Интересно, что эта идея богаделен и бесплатных больниц не умерла вместе с ним, а использовалась и расширялась при Федоре Алексеевиче и при Софье. Только при Петре начинание было совершенно похерено.