- А дальше?
- Что ж дальше? Налили мне там водки, дали огурцом закусить – трясся я больно, выспросили, что да как, потом ткнули под нос какой-то трубкой с часиками и велели ждать в приемной. Ну, я до утра и проспал там у них на диванчике…
- Ага, – Фигаро почесал затылок. – То есть входная дверь была заперта. А окно?
- В смысле, в комнате господина Марко? Закрыто, понятно. Холодно же! Только стекла все повылетали. Потому-то я ставни везде и опустил.
- Ясно, – Фигаро пожал плечами. – Что ж, пока рано делать какие-либо выводы. А ну-ка…
Он бухнул саквояж на стол, открыл его и достал устройство, чем-то напоминающее толстую металлическую дубинку, которую охватывал медный змеевик. На конце у «дубинки» было припаяно нечто вроде манометра с торчащими наружу пружинками, стальными усиками и головками завода.
При виде загадочной штуковины домоправитель просиял.
- Вот такой вот трубкой, господин следователь, меня под нос и тыкали. Точь-в-точь!
- Ну, моя-то получше будет – проворчал Фигаро. Он что-то подкрутил в своем загадочном приборе, энергично встряхнул его, будто врач – ртутный градусник и поднес «манометр» к кровати. Стрелка тут же задергалась.
- Это… – улыбнулся Гастон, кивая на устройство в руке следователя.
- Да. Регистратор асинхронных колебаний или, попросту, мерило. Внутри – сложный часовой механизм, грелка и сухой конденсатор. Ворожба – любая ворожба – нарушает законы природы и оставляет след, который не исчезает довольно долго. В таких местах точная механика сбоит. Чем большую чушь показывают приборы внутри кожуха, тем сильнее отклоняется стрелка, тем мощнее след от ворожбы. Смотрите, Гастон: над местом смерти господина Сплита стрелка дергается почти в конце желтого сектора. Да уж, врезали ему так врезали…
Фигаро положил мерило на стол, достал из кармана пару белых перчаток, натянул их на свои пухленькие ладошки и провел пальцем по стене над кроватью, после чего показал палец Гастону. Ткань перчатки стала смолисто-черной. Следователь тряхнул рукой и странная грязь моментально слетела, не оставив на белом шелке ни единого следа.
- Экто-пыль. Обычно появляется в местах… – он многозначительно взглянул на Гастона. Тот упер руки в бока, и широко улыбаясь, посмотрел следователю прямо в глаза.
- …В местах, где применялось мощное, но непрофессиональное колдовство. В результате остается как бы осадок, вроде сажи в печной трубе. Неполное «выгорание» силы, первейший признак колдуна - «чайника»… Вы меня проверяете, господин следователь? Зря – как колдун я не удался, хотя и получил соответствующее образование. Впрочем, о колдовской карьере не слишком-то жалею.