Потом с Валдисом Борном произошло что-то жуткое. Нечто невероятно мерзкое, противоестественное и отвратительное в самой своей основе. От этого кошмара в памяти смотрителя осталось только ощущение густой холодной мглы, внезапно упавшей ему на голову и вихрь бессвязных картинок: пролетавшие в облаках снега повозки, ландо, кареты и какая-то разбитая крестьянская телега, на которой везли гроб. Затем все закончилось, и он опять очутился на заваленном снегом перроне, сжимая в окоченевшей руке старый железнодорожный фонарь.
Тем временем незнакомец поднял чемодан, отряхнул с его беленой кожи снег и, повернувшись к смотрителю, сказал:
- Хорошо. Спасибо, господин Борн. Остальное Вас не касается. Теперь возвращайтесь к своим делам и забудьте, что меня видели.
…Станционные часы хрипло пробили четверть седьмого. Смотритель моргнул, провел рукой по лицу, словно стирая невидимую грязь, и громко чихнул. Затем, перехватив фонарь поудобнее, он отправился запирать двери купейного вагона, ругая проходимца-кондуктора, на чем свет стоит.
Адам Фулл души не чаял в своей повозке.
Облегченная рама, усиленные передняя и задняя оси, немецкие рессоры и самое главное – кузов. Пять драгоценных пород дерева, резьба, лак, два лобовых керосиновых фонаря, складывающаяся крыша и внутренняя облицовка кабины – дуб, бук, граб! А колеса! Тонкие металлические спицы, каучуковое покрытие! Втулки ему сделали на заказ, а вот за подшипниками пришлось ездить в столицу. Фулл вложил в свою повозку больше, чем в свою квартиру на Запрудной и ничуть не жалел об этом, справедливо полагая, что является владельцем лучшего экипажа в городе. Нет, конечно же, ему было далеко до элегантных заводных фаэтонов от «Фродо и СынЪ» или изящных паровых ландо мануфактуры Жаклин Мерседес, но уж среди конных экипажей он, наверняка, был первым.
…За окнами клубилась снежная кутерьма; в тонкие стены деревянного домика то и дело начинал зло стучать снег. В углу потрескивала печка, на куче старых рогож и мешков с фуражом спали перепившиеся кучера, которых непогода застала на станции. Адам Фулл примостился у стены на старой диванной подушке и, время от времени подбрасывая в печку уголь, читал измазанный маслом «Тудымский Техник». Его внимание полностью поглотила статья, посвященная недавно представленному на столичной выставке четырехцилиндровому двигателю внутреннего сгорания, где вместо масла высокой очистки использовалась смесь керосина и алхимических катализаторов нового поколения. «Новый двигатель, читал Фулл, собран из деталей, отлитых из облегченных металлов и, по словам создателей, развивает мощность до двадцати лошадиных сил. При этом сам двигатель умещается на кухонном столе и весит всего два пуда».