Во дворе шаркали лопаты: Куш и Хорж убирали снег. Фигаро это казалось самым бесполезным занятием на свете: за ночь на улицах выросли настоящие снежные бастионы, причем некоторые из сугробов доходили до брюха взрослой лошади. Ветер, стенавший под стрехами всю ночь, почти стих, но снег все еще сыпал с низкого светло-серого неба. Хотя братьям такое времяпровождение даже нравилось: судя по звукам, доносящимся со двора, уборка, время от времени, перерастала в забрасывание друг друга снежками. Было холодно, и снег почти не слипался, но братьев это не останавливало.
Марта Бринн, хлопотавшая у печи, возмущенно воскликнула:
- Но как же прогноз погоды? Столичные синоптики телеграфировали: «Ясно, холодно». Может быть, кто-то просто спутал телеграммы?
- Синоптики! – Фигаро фыркнул. – Эти студенты-заочники из Коллегии, которые сперва курят листья конопли, а потом пялятся в хрустальный шар? Бросьте! Этих дармоедов давно пора разогнать.
- Неужели они так часто ошибаются с прогнозами?
- О, нет, что Вы! Их предсказания всегда точны. Просто даты не всегда совпадают…
Следователь покончил с пельменями, и тетушка Марта поставила перед ним чашку чая и тарелку с печеньем. Фигаро немедленно приступил к уничтожению съестного, чавкая и роняя крошки на скатерть. Марта Бринн, не выдержав, рассмеялась.
- Да, Фигаро, теперь я верю, что Вы были студентом! Вы едите так, словно через секунду эта тарелка испарится!
- Умгу… Так Вы не будете против, если я задержусь еще на пару дней?
- Господи, ну конечно нет! Ваша комната свободна. У нас в городе сдать комнату – настоящее чудо. Сюда мало кто приезжает – половина гостиниц пустые. Так что живите, Фигаро, живите сколько хотите.
- Мне, право, неудобно…
- Бросьте!
…Дверной колокольчик мелодично затренькал, и Марта Бринн поспешила в прихожую. Фигаро положил в рот печенье и принялся меланхолично жевать. Застрять в Нижнем Тудыме не входило в его планы, но, с другой стороны, деньги у него есть, а, стало быть, можно не торопится. Работа может подождать. Он потер пальцами плечо, еще слегка побаливавшее после недавнего приключения, когда ему пришлось отстреливаться от шаровых молний и гонятся за колдуном, которого никогда не существовало. Да уж, работа может и подождать.
- Фигаро! – Марта Бринн ворвалась на кухню, словно теплый, пахнущий сдобой смерч. – Это к Вам!
- Ко мне? – удивился следователь. – Все думают, что я вчера уехал.
- Это господин начальник городской жандармерии.
- Вот как? И что ему надо?
- Он не сказал. Говорит только, что это очень важно.
Фигаро пожал плечами. ДДД и жандармерия, обычно, не вмешивались в дела друг друга. «Кесарю кесарево, а слесарю слесарево», как любил говаривать его начальник, комиссар Андреа Пфуй. ДДД занималась преступлениями, связанными со случаями злоупотребления колдовством, а жандармерия – поддержанием правопорядка в более приземленных сферах. Поэтому интерес главжандарма к младшему следователю Александру Фигаро был непонятен.