Проспала я в итоге всего час, и за это время мне уже пришел ответ от Пиксли Кроуна.
Проморгавшись, поднялась с матраса и поплелась на кухню, желая выпить чашечку горячего чая – это всегда мне помогало сбить привкус перенесенного кошмара и притупить растревоженную боль.
Налила в пластмассовый пузатый чайник воду и щелкнула кнопкой. На столе еще стоял немытый бокал с остатками чая, который я пила около часа назад. Без зазрения совести залила кипятком уже использованную заварку. Помешала и, сделав большой глоток, опустилась на стул и открыла письмо. Тут же поперхнулась чаем и закашлялась. Потому что в письме гебронец восторженно сообщал, что ко мне записались десять иноземцев. Четверо из которых готовы были заниматься уже сегодня. Мне нужно было лишь одобрить. Тренировки предлагалось начать с часа, и каждая по сорок пять минут. Я взглянула на часы – без пятнадцати минут двенадцать.
…Вселенная, ты шутишь?
Метнулась в душ. Вымылась. Переоделась. Начеркала маме записку, оставила на столе. Смешно, но у мамы не было коннектора. Да, она их чинила, но у нее его не было. Точнее, было несколько, но надолго они не задерживались. Шли в расход в качестве необходимых запасных деталей.
«Мама, сегодня уже работаю тренером на стадионе. Паспорт сделали. Предлагают сделать еще и детям. С часу до пяти тренировки. Потом с шести до девяти с кентанцем. И домой. Квартплату сегодня занесу, так что не переживай. Карапузов целуй».
Подумала и дописала:
«Не надумывай лишнего. Все ОК. Если зайдете в „Метр до…“, Санти огромный привет от меня».
Уже на улице обнаружила, что идет дождь, но возвращаться за дождевиком не стала. Нет времени.
А небо заволокло низкими серыми тяжелыми тучами. И капли падали такие крупные, что отскакивали на полметра от асфальта, поэтому брюки почти моментально промокли по колено. Я накинула капюшон и побежала. Что за жизнь пошла, пешком уже просто не хожу. Постоянно приходится бегать. Мне кажется, я похудела за последние два дня.
Через пятнадцать минут я влетела в кабинет начальника охраны, он даже взвизгнул и подскочил со стула.
– Мистер Кроун, у меня тренировка через пятнадцать минут. А я все еще не знаю, что мне там придется делать! – заорала я и руками оперлась на деревянную столешницу широкого и основательного стола, нещадно заливая ее водой с промокших насквозь волос и рукавов толстовки.
Гебронец выдохнул, протяжно просвистев, и опустился обратно на стул, прикрыв косящий вправо и слегка подрагивающий глаз, два других как-то обиженно смотрели на меня.
– Что мне делать? – полушепотом спросила я.