Капитан тут же двинулся в обратный путь. Мне только и оставалось, что идти за ним. Но знак своему взводу я дал все же визуальный. И заметил, как взвод волной поднялся из-за камней и двинулся меня догонять. Пограничники, что лежали в цепи на повороте ущелья, при нашем приближении поднялись. Залегли они все с оружием, готовые к новой перестрелке, но после того, как поднялись, они дружно взялись попарно за ящики, которые были не слишком и тяжелыми, судя по тому, как их несли солдаты-пограничники. Хотя легкими их тоже назвать было трудно, так как на каждый ящик требовалось по два носильщика.
— Сколько всего было «Стингеров»? — спросил я у капитана.
— Двенадцать. И по две ракеты на каждый ПЗРК, — ответил он, не оборачиваясь.
— Четыре ящика, значит, унесли? — предположил я.
— Три. Один разбит при бомбардировке вертолетом. Полностью уничтожен. Восстановлению не подлежит. Как еще ракеты не взорвались, удивляюсь! Но, если бы и взорвались, тоже было бы неплохо. Мы были еще далеко, а бандитов пришлось бы меньше расстреливать. У вертолета остались бы заряды на вторую банду. Мы с разбитых ракет, кстати, боеголовки сняли. Бросать или взрывать их здесь посчитали опасным. Бросишь — мало ли кому в руки попадут. Те же бандиты могут за ними вернуться. А взрывать… Тоже решили, что не стоит. Подумали, что мощный взрыв может камнепад вызвать и накрыть нас. Но после взрыва мы увидели, что стены крепкие. Можно было бы не возиться и взорвать.
Я молчал и только в даль всматривался. Это был тот самый участок, завершающийся старым кладбищем, в районе которого бандиты странным образом то исчезали, то появлялись. А за поворотом лежал прямой участок ущелья, где мой взвод изначально и устраивал засаду. Но высказать логичное предположение по поводу исчезновения банды расстояние не позволяло.
До старого кладбища оставалось около сотни метров…
* * *
— Талалаев! — позвал я ефрейтора. — Работать!
Ефрейтор быстро сообразил, что от него требуется, обогнал нас и пошел первым, внимательно всматриваясь в тропу под ногами.
— Сапер, — ответил я на вопросительный взгляд капитана.
— Мы же уже этим путем проходили, тоже сапера впереди пускали.
— Лишним не будет, — ответил я, выключил микрофон и добавил: — А бойцы всегда должны в напряжении находиться. Напряжение помогает солдатам боевую форму поддерживать. Я так, товарищ капитан, считаю.
— Усталость имеет свойство накапливаться, — не согласился со мной Куролесов.
— У нас командировка на полгода. Такой срок нервная система выдерживает, даже если каждый день в бой ходить. Врачи проверяли предел психических возможностей многократно и дали нам свои рекомендации. Раньше командировки были на три месяца. Посчитали, что это хуже. За три месяца только-только в боевое состояние входишь.