Но секс в двадцать два, да, это действительно нечто, думала Жюль, и мысли у них с Деннисом явно совпадали. У обоих еще были совершенные, или достаточно совершенные тела; позднее им предстоит в этом убедиться, хотя в тот момент они этого не понимали. Робкие, умирающие от смущения, но такие возбужденные, они в тот день впервые сорвали с себя одежду друг перед другом у подножья кровати-чердака в его квартире, и она заставила его взобраться по лесенке первым, чтобы он не смог смотреть на нее сзади, — зная, что в этом случае, когда она поднимет ногу, перебираясь на следующую ступеньку, на краткий миг разверзнется и проявится самая сокровенная ее область. Волоски, тень, разведенные губы, узенький анус — о боже, как она могла ему позволить увидеть это зрелище?
— Только после вас, милостивый государь, — сказала она.
О боже, неужто она действительно это сказала? А почему? Проститутку викторианской эпохи из себя строила — протягивая руку? Темный, мохнатый Деннис нагишом полез вверх по лестнице. Она смотрела, как его принадлежности совершают те же самые движения, только в мужском варианте, как покачивается, если не болтается, его мошонка, а пушистый зад раздваивается, пока он, сгибая колени, взбирался по вертикальной лестнице в койку под потолком. Кровать-чердак Денниса Бойда располагалась так высоко, что они не могли в ней сидеть прямо, только в полусогнутом состоянии, или же лежать ровно, или лежать друг на друге, как бутерброд из двух машин.
Постель располагала к такой близости, какая для Жюль была непривычной, и которая сейчас ее тревожила. Деннис сказал:
— Хочу посмотреть на тебя.
Лицо его было так близко, что он действительно мог полностью ее разглядеть.
— О боже, а надо ли? — спросила она.
— Надо, — торжественно произнес Деннис.
Она надеялась, что ее подбородок не слишком испещрен угрями, которые усеивали нижнюю половину лица на подходе к месячным, и попыталась вспомнить, как оценила себя, посмотрев утром в зеркало. Деннису, отметила она, уже надо бы побриться. Эдакий крепыш с мощной грудью и большим членом, лобковые волосы похожи на небольшую черную набедренную повязку, но при этом она видела, что поджилки у него трясутся. Удрав из копировального центра, они себя ощущали парочкой, избежавшей адского, безысходного будущего. Секс в двадцать два может от этого спасти — секс с человеком, готовым распахнуть свою жизнь и впустить туда тебя.
Этому человеку предстояло сейчас взобраться по лесенке первым, явить ее взору тестикулы, обернутые плотным темным волосяным клубком, своеобразным защитным атавизмом. Так беззащитны этих яички в тоненьком мешочке (мелькнула безумная мысль: вот и