Что с дюкессой произошло? Впервые в жизни способность чувствовать искренность и фальшь приводила к озадаченности и сомнениям. Он мог бы поклясться, что перед ним другая женщина, но… лицо, фигура, голос, реакция артефакта на способность… Неужели Ардина смилостивилась, предоставив второй шанс? И он ошибся в дочке Эрра?
Ирсан глубоко вздохнул, на миг закрыв глаза, как вдруг яркий свет залил всё вокруг. Храм исчез.
Король стоял на вершине изумрудно-зелёной горы. Небольшое, местами неровное плато упиралось в скалу с широкой расщелиной посередине. Вход вёл в сводчатую пещеру.
Не задумываясь, Ирсан направился к зияющей трещине и проник внутрь. Запах сырости ударил в нос, но не смог помешать планам. Глаза быстро привыкли к полумраку. Дары бирсов помогали ему ориентироваться в тёмных помещениях так же хорошо, как днём. Прекрасный слух уловил шорох в одном из дальних углов пещеры, а нос почуял запах радости. Его ждали.
Узкий коридор быстро вывел его в хорошо освещённую нишу. Ирсан улыбнулся, увидев перед собой женщину в грязных лохмотьях. Она сидела возле костра и палкой что-то рисовала на песке. Письменность ему была не знакома.
— Что тебе нужно?
— Рада встрече, Король!
Голос показался ему слишком молодым и звонким, а блеск глаз живым и ярким. Женщина поднялась, стряхивая пыль с обрывков потрёпанной рваной одежды.
— Ты женишься, Король. Но я хочу предупредить тебя.
— Кто ты такая?
— Я?
Весёлый смех раскатился по каменным сводам, растёкся по коридорам и лазейкам в скале.
Внезапно пещера исчезла, превратившись в площадку, сотканную из архаитов. Артефакты, склеенные один с другим, устилали бескрайним ковром пространство. Над головой и сбоку, внизу Ирсан видел лишь синее бездонное небо. Под ногами полупрозрачные архаиты светились нежно-голубым.
— Ардина! — догадался король и склонил голову, усмехнулся. — К чему такие изыски? Пещера, костёр?
— Я подумала, ты проникнешься атмосферой, Ирсан!
Ардина звонко засмеялась, но король уже не мог видеть её лица. Слишком ослепительным казался её лик, спрятанный в лучах яркого солнца.
— Слушай меня, король! — уже строже сказала богиня. — Слушай и внимай!
И будто тысяча мелких, прозрачных ручейков разнеслись вокруг, превращаясь в нежный, но по содержанию грозный напев. Каждое слово отчётливо врезалось королю в память так, чтобы навсегда увековечить пророчество.
«В рассветный час, когда на небе вспыхнет Наррская звезда, Хрустальная королева лишит жизни своего короля.»
И эхом отдалось в каждой клеточке, проникнув до самого сердца.
Вспыхнет звезда… на небе… рассвет… Лишит… королева… короля…