Острая боль накатила внезапно. Словно раскаленный обруч надели на ее голову, и Кэсси застонала, не сумев сдержаться. Как больно!..
«Ты моя, — шептал ненавистный голос, — иди ко мне…»
С каждым разом сопротивляться становилось все сложнее. Силы Кассандры иссякали в постоянном противостоянии. Она пыталась бороться, черпая силы в теплом сгустке света, который стала ощущать не так давно, и держалась за воспоминания о графе. Но, сила зова с каждым разом становилась все сильнее, причиняя девушке все большую боль, и отпускала все неохотнее.
«Нужно обязательно сказать об этом Ганту, — подумала Кэс, когда боль слегка утихла, — он должен знать, что со мной что‑то не так.»
— Миледи, вы уже проснулись? — удивилась Румина, заходя в комнату, — сейчас я ванну приготовлю.
— Спасибо, Руми, — Кассандра пыталась сдержать рвущийся наружу стон. «О, Всесветлый, как больно!»
— Ваше сиятельство, вы хорошо себя чувствуете? — обеспокоенно спросила служанка.
— Да, Руми, все хорошо, — сумела улыбнуться графиня, — просто немного не выспалась.
Румина недоверчиво покачала головой, но ничего не сказала.
Она быстро набрала в ванну теплую воду, и помогла своей госпоже переступить через высокий бортик.
— Я сейчас принесу завтрак, миледи, — служанка оставила Кассандру в теплой благоухающей пене, выскользнув за дверь. Кэсси перевела дух — вроде бы, боль потихоньку отступала…
Весь день Кассандра провела с Кейдаллом. Верный конь без слов понимал хозяйку, и мгновенно выполнял все, о чем Кэсси только успевала подумать. Воины охраны проклинали тот день, когда граф поручил им заботу о своей подопечной. Ее кахарец словно издевался над их боевыми иринейскими конями. Что он вытворял! Препятствия, которые любой другой лошади стоило преодолеть больших усилий, Кейдалл перелетал, не глядя. Его хозяйка, как влитая, сидела на спине скакуна, улыбаясь тем радостнее, чем быстрее несся ее ненормальный конь!
— Я пожалуюсь графу, — пытаясь отдышаться, возмущался Руперт, — с такими скачками она себе шею свернет, а отвечать придется нам, что не доглядели!
— Не трусь! Графиня — прекрасная наездница, да, и с Кейдаллом ей ничего не грозит, — успокаивал его Освальд, хотя, сам тоже мечтал о прекращении выматывающих душу скачек.
Не успев договорить, мужчины настороженно покосились на объект своей охраны. Девушка внезапно осадила скакуна и резко развернула его к замку. В лучах заката мелькнул тонкий шелковый шарф, и лихая наездница понеслась к виднеющемуся вдали мужскому силуэту.
Смачно выругавшись, воины припустили за ней. Когда они сумели нагнать графиню, то обомлели от представшей их глазам картины: девушка повисла на шее у лорда Тремэла, и парочка страстно целовалась, не видя никого вокруг.