Граф, тем временем, поднялся с кресла и собрался уходить.
— Кэсси, может быть, тебе чего‑нибудь хочется? Ты скажи, я распоряжусь доставить тебе все, что захочешь.
— Нет, милорд, мне ничего не нужно, — ответила Кэс, а про себя добавила: — «Только бы вы были рядом»
Она всматривалась в лицо своего опекуна и старалась запомнить каждую черточку. Светлые волосы собраны в тугой хвост, серые глаза чуть прищурены и от них разбегаются тонкие лучики первых морщин; губы сурово сжаты, ровно до тех пор, пока на них не мелькает улыбка, отражаясь в глазах и освещая лицо теплым светом, а орлиный нос, придающий чуть хищное выражение худому лицу, словно предупреждает окружающих, что с его обладателем шутки плохи. Кассандра, за время пребывания в замке, узнала, кем является ее опекун, слышала и его странное прозвище — Ястреб, но никак не могла понять, почему все боятся лорда Тремэла. В отношении себя, она видела от графа только доброту и теплую заботу. Ей, конечно, хотелось большего, но девушка не питала бесплодных иллюзий и радовалась тому, что имеет.
Лорд прикоснулся рукой к ее лбу, проверяя, действительно ли жар спал, и ласково провел рукой по волосам Кассандры.
— Отдыхай, Кэсси, — тихо прошептал он и вышел из комнаты, а девушка смотрела вслед уходящему мужчине, и ей казалось, что тонкая ниточка связывает их воедино и тянется за лордом.
С каждым днем, Кассандра чувствовала себя все лучше, и, наконец, настал тот день, когда мэтр Легар разрешил ей вставать. Лорд Тремэл не дождался этого радостного события — поимка иринейских шпионов заставила главу департамента лично участвовать в их допросе, и граф уехал из Тэнтри после того, как девушка уверенно пошла на поправку. Кэсси с грустью думала о том, что, теперь, не скоро увидит своего опекуна. Она уговаривала себя не расстраиваться и не мечтать о несбыточном, но глупое девичье сердечко не хотело верить доводам разума и тревожило свою хозяйку тайными надеждами. Время шло, зима окончательно воцарилась в актанийском королевстве, а от графа не было ни слуху, ни духу. С тех пор, как он уехал из замка, прошло уже больше месяца. Кэсси заметно погрустнела и перестала выглядывать по вечерам в окно. Ей некого было ждать. Граф больше не приезжал в свое родовое гнездо, забыв, как казалось Кассандре, и о доме, и о ненужной ему подопечной. Девушка держалась и не позволяла себе унывать. Она, так же деятельно, как и до болезни, занималась хозяйством, общалась с леди Сильвией, которая знала много интересных историй из жизни королевского двора и с радостью делилась ими с Кэс, вышивала небольшой сюжет к празднику середины зимы — Радовану и старательно училась. Кэсси понимала, что ее знания крайне скудны и наверстывала упущенное. Отныне, ее любимым чтением стали не приключенческие романы, а толстые фолианты по истории мира, философии и правилам актанийского языка. Она упорно штудировала сложную грамматику, сожалея, что не делала этого раньше. Ее отец, граф Сторин, был родом из Актании, и Кэсси с детства владела разговорным языком его родины, но вот актанийская грамматика давалась маленькой девочке с трудом, и Кэс легкомысленно отлынивала от неинтересных и ненужных, как ей тогда казалось, уроков. А сейчас, рядом с лордом Тремэлом, девушка стыдилась своей необразованности и старалась подтянуть уровень своих знаний хоть немного. Она, всеми силами, стремилась соответствовать своему опекуну. Кассандра старательно отгоняла от себя грустные мысли о том, что лорду Тремэлу безразличны ее успехи, что это все равно не сократит пропасть между ними, и продолжала упорно заниматься. Приближающийся Радован, праздник середины зимы, дарил Кэс робкую надежду на скорую встречу с лордом. Ведь, не может же он не приехать домой на праздник?!