А несколько минут назад в его руках была другая женщина – хрупкая, ранимая, беззащитная, так трогательно и доверчиво прижимающаяся к его груди. Она как хамелеон меняла масть и цвет, так же как и её аура, играющая то рдяно-кровавым, то ослепительно-белым.
Какая из этих двух настоящая?
А так ли важно?
Касс выпрямился, пристально разглядывая девушку, и вдруг понял, что совершенно не важно. Не важно, потому что ему нравилась и та, и другая Оливия.
Прямолинейная, бесхитростная, правдивая и искренняя во всех своих чувствах: от жгучей ненависти до бескорыстной любви.
Заметив, как взгляд герцога, полыхнув изумрудной зеленью, заскользил по её голым ногам, Оливия схватила покрывало, мгновенно укутавшись в него по самую шею.
- Выйди, я оденусь, - опустив голову, буркнула она.
- Ну, вот и поговорили, - процедил сквозь зубы Касс, прежде чем покинуть её спальню.
****
Запечатав двери магией, он на всякий случай набросил на дверную ручку огненный шфорс*. Нет, Магрида такой ловушкой, конечно, напугать он не рассчитывал, но остановить всё же смог бы. Рука после такой травмы заживала несколько часов (и это несмотря на практически мгновенную регенерацию нелюдей), а царь лишней возни и телодвижений вокруг себя не любил.
Относительно успокоившись, Касс отправился в западное крыло Арум-Рисира, чтобы привести для Оливии слуг и принести завтрак, попутно размышляя над её словами.
Можно подумать, если бы он предупредил её, что Магрид матёрый и прожжённый интриган, она бы знала, как себя с ним следует вести. Он и сам порой этого не знал. Иногда Касс специально непростительно наглел, пытаясь выявить границы терпения Магрида, но чем возмутительней были его выходки, тем больше они нравились монарху. Создавалось впечатление, что они его не только развлекают, но ещё и приносят какое-то извращённое удовлетворение. И тогда становилось совсем непонятным, кто кого провоцирует.
Касс злился на Оливию, хотя понимал, что где-то она была права. Он мог попытаться поговорить с ней ещё в Ястребином Когте – объяснить, как нужно себя вести. А чего он ждал? Что она станет послушно следовать за ним по пятам, подчиняясь любому приказу беспрекословно? Ведь знал же, что она гордая, своенравная, строптивая, и всё делает по-своему, наперекор... и на что только рассчитывал?
На секунду Ястреб остановился, а потом рассмеялся от неожиданного прозрения. Да ведь он сам точно такой же: всегда плевал на запреты, бессмысленные приказы и условности. Давить на него всегда было бесполезно. Заставить Касса изменить своё решение могли только неоспоримые факты или обоснованные и логически выстроенные убеждения.