– Давай, – обрадовался Вильгельм, – а про… э-э-э… про любовь там будет?
– В этой серии, к сожалению, нет, – разочаровал я его, – но в следующих… гм… вполне возможно.
Действительно, а почему бы и нет, подумал я. Введение в парламент всяких звезд типа боксеров, певиц, артисток и даже порноактрис типа знаменитой Чичоллины имеет давние корни. Так почему бы не организовать их прорастание пораньше? Поддубный, вон, уже собирается баллотироваться во вторую думу. Знаменитых футболистов и боксеров у нас пока нет, но зато есть звезды новомодного танца канкана – это когда тетки почти без трусов строем задирают ноги выше головы. Правда, это в основном в Москве, так что тут работа для Зубатова. Зато в Питере есть какой-то… блин, да как же он называется-то… что-то с бурлением понятно чего связанное… а, вспомнил, бурлеск! Рита однажды инкогнито съездила на представление, а потом заявила, прямо как тот мужик в «Операции Ы» – «срамота!». Тоже надо прикинуть, каковы там электоральные перспективы. А то ведь когда и во втором составе думы начнутся драки, очарования новизны уже будет. Значит, надо заранее подготовить какую-то новую программу. Спасибо, Вилли, ты подал хорошую идею – хотя, конечно, ее реализация потребует серьезной работы. Наверное, от Юли, это она у нас специалист по труженицам первой древнейшей профессии в высшем свете.
Во время просмотра моего думского боевика, причем в версии без купюр, Вильгельм ржал так, что это было наверняка слышно далеко за пределами оцепления. А потом попросил:
– Алекс, если нетрудно, передай этому, лысенькому в очках, и тому, здоровенному, что я приглашаю их немного погостить! Пусть поделятся опытом с нашими… бу-га-га! Хотя, пожалуй, в Германии такого не устроишь, все-таки ордунг у немцев в крови.
Ага, подумал я, то-то же у вас в двадцать первом веке пи… в смысле, геи строем ходят, а не толпой, как в России. А Пуришкевича с Васечкиным действительно не помешает отправить на недельку в Берлин. Для обмена, так сказать, парламентским опытом, тем более что они, кажется, уже помирились. Во всяком случае, их пару раз видели вместе в одном из далеко не самых шикарных ресторанов.
По возвращении я, естественно, в подробностях пересказал Рите содержание наших бесед с кайзером.
– Эх, – вздохнула она, – как там называется прибор, что делают в моей электромузыкальной академии? Для записи звука, но не фонограф, а такой, с двумя вертящимися катушками.
– Магнитофон.
– Вот-вот. А маленьким, чтобы он помешался в кармане или хотя бы под специально сшитым пиджаком, его сделать можно?