Он провел пальцем по контуру ее губ, распухших от поцелуя, потом по высоким скулам и изящно изогнутым бровям.
— И главная твоя сила — в этих изумрудных глазах: изумруды всегда обладали волшебными свойствами.
— И вовсе мои глаза не изумрудные, — прошептала Мелисанда, поворачивая голову, чтобы поцеловать его палец.
— Но сегодня — изумрудные! — Он поцеловал ее в глаза.
Мелисанда покорно вздохнула и склонила голову ему на грудь. Ветер в этой нижней части сада был холоднее, но в надежных объятиях Алекса она чувствовала себя тепло и уютно. Все сомнения и тревоги внешнего мира остались за пределами грота и не могли касаться ее, пока она находилась под защитой Алекса.
— Боже, какая же ты чудесная, Мелисанда! — Он поцеловал ее в макушку, ласково погладил ладонью по спине и коснулся бедра. Тело Мелисанды становилось все горячее от каждого его прикосновения.
— Алекс! — простонала она призывно, поднимая лицо от его груди и глядя ему в глаза.
Он снова с жадностью впился в ее губы и, потянув, словно дикарь, за волосы на затылке, выгнул ее дугой так, что она не могла уже вырваться и убежать.
Но Мелисанда и не хотела бежать: он прочитал в ее глазах неутоленный голод плоти, о котором молчали ее уста.
Из груди Алекса вырвался звериный рык, и он с удвоенной силой стал целовать ее, сжимая ладонями податливое, но упругое женское тело, переполненное желанием. И лишь когда они стали соскальзывать за грань дозволенного, Алекс отпрянул от Мелисанды и выпрямился, тяжело дыша. Она качнулась к нему, оставаясь во власти эмоций, но он решительно выставил вперед руки и прохрипел:
— Нет, нет, дорогая, довольно! Я всего лишь человек. Только не здесь…
Она поняла, что он не отвергает ее, а, заботясь о ней, просит пощадить его, поскольку уже не владеет собой! И осознав, как велика ее власть над ним, Мелисанда счастливо улыбнулась.
Ее тело изнывало от вожделения, она учащенно дышала, но радость сделанного открытия дарила ей терпение, чтобы не торопиться с утолением жажды, и понимание того, что она будет вознаграждена сторицей.
Пряча глаза, Алекс отступил к столу и, взяв бокал, залпом осушил его.
— Мы можем выйти через черный ход, — сказал он. — Лурдес не обидится.
Мелисанда только улыбнулась в ответ, давая понять, что она полностью ему доверяет. Он протянул руку и погладил ее по волосам, с которыми столь бесцеремонно обращался в порыве страсти. Пальцы его слегка дрожали, когда он гладил ее по голове и шее. Мелисанда тихо рассмеялась от щекотки и обняла его за талию. Он осторожно обнял ее за плечи, и она пытливо взглянула ему в глаза.