Замерев, Артур начал трансформацию восьми движений в бесконечное множество. Словно находясь в густом киселе, а не воздухе, он мучительно медленно двигал меч, производя новый приём. Постепенно скорость росла, воля Артура начала чертить настолько несуразные траектории, что удары более напоминали танец, а не приёмы фехтования… Ноги скользили по полу, перемещая тело и наклоняя его под различными углами (что, возможно, подразумевало уход от точных выпадов противника). И вот уже скорость незаметно подобралась к фантастической, такой, что звук лезвия, разрезающего воздух, стал вполне слышим. На лбу англичанина выступила капелька пота… всего одна. Его сознание сейчас 'танцевало с Солнцем и Луной', трансформируя восемь приёмов в непредсказуемые движения.
Достигнув предела скорости, Артур резко замер, словно оборвав струну… Движения сейчас происходили внутри него: ци, растекаясь и вибрируя, возвращала память англичанина в то место, где его психозов просто ещё не существовало… Тускло мерцало лезвие замершего клинка, освещаемое щепоткой света из коридора.
Смех Эйсы раздался в голове у Артура, возвращая эхо воспоминания:
— Сэйхо, можешь ещё быстрее?
— М-м-м… Артур? — услышал мужчина осторожный оклик Евы, потерявшей его в коридоре.
— Я могу быстрее… — прошептал Артур сам себе. И воздух жалобно взвизгнул от восьми смертоносных движений. Казалось, англичанин хочет разрубить вокруг себя невидимую паутину, в которую попало его сердце. Воздух в ограниченном пространстве начал трепетать, как будто тут была буря.
Финального движения вообще не было видно… Воздух в комнате удивлённо схлопнулся, и тело англичанина скачком продвинулось вперёд, поражая мечом, что-то видимое ему одному.
Тут до Артура дошло, что он увлёкся и даже уже не в силах осознать те движения, которые производит. Вернув клинок внутрь 'ножен', он толкнул тростью дверь, выходя в коридор.
— Мне уже лучше… Прости, что пропал, нужно было побыть одному… — нервозность в глазах Артура и правда отступила. Но неизвестно, надолго ли.
— Ты умеешь пользоваться прямым мечом? — внезапно спросил англичанин у Евы. — Кажется, здесь их называют 'цуруги'…
Ответ Евы, женщины, обратившей в бегство вооружённых людей, разорившей гнездо гигантских насекомых и сбежавшей из самых охраняемых лабораторий мира, был бы хорошей шуткой, не произнеси рыжеволосая эти слова с убийственной серьёзностью.
— Я вообще драться не умею, — проворчала она, смущённо сутулясь и пряча руки в карманы, а лицо — за волосами.
— Да, а та алебарда? — сообразив, что задал глупый вопрос, Артур торопливо продолжил, — Если захочешь, я как-нибудь покажу тебе основы того, чему меня обучала Эйса.