•
Тётя Ира встретила её восторженно.
— Деточка, милая, как я рада! — воскликнула, сжала племянницу в объятиях, с чувством расцеловала в обе щеки, всхлипнула и чуть отстранилась, жадно разглядывая Агату. — Боже, я и не надеялась тебя увидеть! Такая даль! Деточка, дорогая! Как же ты добралась-то одна?
Агата сначала смутилась. А потом вдруг поняла, что ей просто непривычно. И восторг, и слёзы, и тяжеловатые тёплые тётины руки. Потому что она впервые видит живого человека.
Осознав это, Агата всхлипнула и уткнулась в нежную, пахнущую цветочными сладковатыми духами шею.
— Бедная деточка, — растрогавшись ещё больше, лепетала тётя Ира и осторожно гладила племянницу по голове.
Ещё Агата поняла, что не сможет ничего ей рассказать.
Может, так и лучше. Может, со временем она сама забудет про эти последние два дня на Марсе… А лучше, вообще, всё время до этой, теперешней секунды, с которой начинается новая жизнь…
Сперва ей всё казалось непривычным и странным. Толпы людей на улицах. Магазины, кафе, театры. Дома. Такие высоченные, что можно шею вывихнуть, глядя снизу на последний этаж.
Мальчик с собакой, который жил этажом ниже. Агата увидела его в лифте, когда в первый раз ехала домой вместе с тётей.
— Привет, — вежливо сказал мальчик в ответ на пристальный взгляд Агаты. Рыжий мохнатый пёс с интересом обнюхал её туфли.
— Деточка, — мягко сказала тётя чуть позже, — не знаю, как у вас там, на Марсе, но у нас не принято так пялиться на людей, особенно незнакомых.
Агата смутилась.
— Я… э… ну, я никогда раньше не видела детей. И собак.
— О, — растерялась тётя, — извини. Не подумала.
В её глазах опять блеснули слёзы.
— Девочки, девочки, — дядя Дима обнял за плечи одной рукой Агату, другой — тётю Иру. — Не плакать. Ужин остынет. Я приготовил запечённую утку с фруктами, а?
— Спасибо, милый, — тётя Ира улыбнулась и поцеловала его в щёку. — Агаточка, в нашем доме готовит только мой муж, он просто гениальный шеф-повар!
— Именно, — дядя Дима подмигнул, — так что подумайте, что заказать на завтрак.
Агата вспомнила, что никто никогда не спрашивал её, что она хочет есть. И никто из тех, среди кого она провела детство, не умел плакать.
И впервые со своего последнего дня рождения она вновь почувствовала себя счастливой. Почувствовала, что она дома. Среди живых настоящих людей.
Осваивалась она постепенно. Гуляла по улицам. Сидела на скамейке в парке, готовилась к поступлению в университет, на исторический факультет, ходила на подготовительные курсы. Потихоньку привыкала, что вместо секретарши в деканате сидит ИО — длинноногая синеглазая блондинка с таким ненатурально идеальным лицом, что за живого человека её принять было сложно. Впрочем, Агата уже научилась немного в этом разбираться. ИО встречались иногда — продавщицы в магазинах, садовники в парке, служащие в госучреждениях.