И не перебивать. Вставишь единственное слово поперек моей дальнейшей речи – я умолкаю навеки, а ты пробуй все, что тебе в голову взбредет, пока не кончишься. Кивни, если согласен? Молодецус. Итак. Маша тихо угасает, забытая, умирает от любви к тебе. Ты решил ее вернуть в этот мир. Сначала на сто часов по договору, а теперь и сверх того. И зачем?
Выбор первый: Маша возвращается, и вы с нею дальше будете жить-поживать, пока она не состарится лет до тридцати-семидесяти, не потеряет товарный вид, и ты ее разлюбишь, отторгнешь от себя, предоставишь доживать самостоятельно.
Выбор второй: Маша возвращается, и вы будете вместе жить-поживать, ты и она, которой ты будешь продлевать молодость до тех пор, пока она тебе не надоест, пока ты ее не разлюбишь. Может быть, это случится через год, может быть, через сто тысяч лет – но непременно случится, не сомневайся. И тогда она также будет низвергнута в старость, в забвение и в небытие, но тебе будет наплевать, ты уже будешь вполне доволен ранее пережитым. А она – ну что ж, все люди смертны.
Выбор третий: ты наделишь ее вечной молодостью и будете жить-поживать, пока кто-нибудь из вас не надоест своему партнеру… Если она тебе надоест – это одно, это всего лишь ей одной мучиться и страдать, а вот если ты ей надоешь – терзаться будете вдвоем и предолго!
Выбор четвертый: ты наделишь ее не только вечной юностью, но и неотменяемою силою, равновеликою твоей, в надежде на вечную любовь между вами… Сие чисто умозрительный выбор, просто, чтобы все щели заткнуть… Ну, сам понимаешь…
Выбор пятый: Маша возвращается к тебе, а ты добровольно отказываешься от ее вечной молодости, от своего могущества и своей вечной молодости, становишься типичным семейным обывателем. Менеджером по продажам, садовником, знаменитым художником, президентом, трактористом, киноактером… Вполне возможно, что вы с Машей заведете детей, будете жить долго и счастливо по земным обывательским меркам, не разлюбив, без измен, до старости и поочередной смерти…
И выбор шестой: оставь ее нам, а сам живи дальше. Или откажись выбирать, что одно и то же.
Ты бы мог заказать и седьмой: Маша забывает тебя, ты ее – и все летят прочь, каждый по своей орбите, но ты не додумался до него сто часов назад, а теперь поздно. Это ведь для тебя договоренность пустой звук, а для нас нет.
Шесть выборов. Это много, это вдвое больше, чем у сказочного витязя на распутье.
Вероятно, можно было бы наплодить дополнительные иные, но все они будут «парафразами на темы».
Шесть.
Даже и отец твой не против них, мы это ощутили. Тебя никто не торопит, мой господин Кирпич. В твоей и только в твоей воле проверить, осознать, выбрать… Мы подождем. Дерзай.