– Спасибо, Танечка! – ласково сказала Вера Васильевна, принимая продукты. – Может быть, завтра заберете кости для моего Дружка на рынке?
Ольга тяжело вздохнула.
После старушкиного мешка у нее отклячилась спина, болели колени и руки. «Интересно, а если бы у бабули не было такой безотказной соседки, как Татьяна?! Что ей тогда пришлось бы делать? Помирать?! Но это же безобразие!» – возмущалась Ольга и, поскольку ее возмущение требовало выхода, пошла в мэрию – донести до нового мэра информацию о безобразиях, которые творятся у него под носом.
Категорично заявив секретарю: «Личное!» – Ольга вошла к Тришкину в кабинет, как к старому доброму знакомому. Однако Степан Алексеевич ее, судя по всему, доброй знакомой не считал. Увидев Ольгу, он как-то напрягся.
– А, это вы… Ну, здравствуйте. Докладываю, вопрос с садиком решили. В этом году откроем два детских сада! Дети – это наше все! Рожайте, товарищи женщины!
– Я не по этому вопросу! – махнула рукой Ольга. – Пенсионеры! Кто позаботится о них?! Плохо у вас соцопека работает, товарищ мэр!
Степан Тришкин посмотрел на Ольгу тоскливым взглядом.
* * *
С самого утра Тришкин чувствовал себя больным и усталым – в поезде Степан умудрился простыть, теперь температурил и мучился насморком, а кроме того, вчера он поругался с бывшей женой. В последнее время они с Лизой встречались редко, и только по вопросам, связанным с дочерью. Вчера Лиза сама настояла на встрече и с ходу пожаловалась на Славяну, мол, та совсем отбилась от рук – не учится, пропускает уроки. «Ты что, хочешь, чтобы твоя дочь была дворником?!» – возмущенно вопрошала женщина. Степан пожал плечами: а что ты хочешь от меня? Лиза озвучила свои пожелания: он должен «завинтить гайки», потребовать, чтобы дочь хорошо училась.
Степан вздохнул – потребовать! На самом деле, ему нелегко было что-то требовать от Славяны (он вообще считал, что дочерей можно только любить, холить-лелеять и защищать от всего на свете), но Лиза наседала. Она зачем-то наговорила в сердцах, что Степану нет дела до дочери, что, кроме работы, его ничего не интересует, а потом ушла, хлопнув дверью.
В общем, Тришкин переживал не самый легкий жизненный период – личные неприятности, простуда, да и в работе не все ладилось. Степан огорчался, когда видел, что он, как мэр, не оправдывает чьих-то надежд. Люди обращались к нему как к волшебнику Гудвину – этому нужна помощь в таком-то вопросе, тому в другом… А он бы и рад всем помочь, но у него есть свои драконы и ведьмы, одолеть которых не получится при всем желании – статьи бюджета! Ну, где он им денег возьмет? Вот, к примеру, эта фифочка «из поезда» – то дети, то старушки! И глядит с осуждением, как будто ему ни детей, ни старушек не жалко!