– Тогда я должен поблагодарить тебя за то, что ты так внимательно следила за мной. Кстати, мне интересно было бы знать: что ты надеешься получить за помощь?
– Получить? – Кейтлин недоуменно посмотрела на Антонио. – Я помогаю тебе потому, что ты нуждаешься во мне. Ты сам так сказал. Я просто хочу тебе помочь.
– Почему?
– Мне нравится сознавать, что я нужна тебе! – Зажмурившись, она помотала головой, вскочила на ноги. – Я не то хотела сказать.
– Кейтлин.
Она расстроилась, и все из-за Антонио. Он посмотрел ей в лицо, на котором читалось немое отчаяние, и ему совсем не понравилось охватившее его вдруг чувство вины.
Встав с кресла, он подошел к Кейтлин.
– А что ты хотела сказать? – негромко проговорил он.
Она отвела взгляд.
– Я хотела сказать, что для меня самое важное – это мои дети.
Подчиняясь инстинкту, Антонио протянул руку, взял Кейтлин за подбородок и посмотрел в ее глаза.
– Для меня тоже. Поэтому я и задаю тебе все эти вопросы. Я хочу знать, почему ты мне помогаешь. Потому что рассчитываешь на солидное вознаграждение? Или по каким-то другим, пока непонятным мне причинам?
– В самом деле, Антонио? – В ее голубых глазах полыхнуло пламя. – Ты вообще понимаешь, что это такое – быть матерью? Что это значит для меня лично? Леон, Аннабелла и Антонио-младший – мои дети, – продолжала она, и с каждым словом ее голос звучал все более страстно. – Не только твои. Я выносила их и старалась растить по мере сил. Я могла бы прожить и на зарплату бухгалтера. Так и сделала бы, если бы судья не решил поручить мне опеку над детьми и не дал возможность распоряжаться их наследством. Оставь свои деньги себе. Дело не в них, а в любви.
Стоило Кейтлин произнести это слово, как атмосфера в комнате ощутимо изменилась, в воздухе сгустилось напряжение. Она склонилась к Антонио, все ее тело дрожало от возбуждения. Ее состояние передалось Антонио.
– Гм. – Он сжал пальцами ее подбородок. – Давай-ка проясним. А что ты знаешь о любви?
– Достаточно, – резко ответила она. – Когда я смотрю на малышей, мое сердце переполняет любовь. Я знаю, что такое безвременно потерять сестру и оплакивать ее, понимая, что больше никогда не скажу ей о том, что люблю ее.
Кейтлин говорила правду, ее голос звучал искренне, и Антонио почувствовал, что его желание устроить ей допрос с пристрастием угасло.
Теперь ему важно было лишь одно – сама Кейтлин.
– Как насчет любви к мужчине?
– Что? Ты хочешь воспользоваться моей неопытностью, доказать, что я руководствуюсь корыстными мотивами, потому что никогда не любила? – Глаза Кейтлин сердито сверкали. – Я знаю, что это значит – страстно желать услышать от мужчины слова любви. Ты хочешь этого так сильно, что не можешь дышать. Ты хочешь ощутить его прикосновения, хочешь почувствовать его губы на своих губах. И ты испытываешь непреходящую боль, сознавая, что не получаешь того, чего желаешь больше всего на свете. А когда получаешь, мечтаешь, чтобы это длилось вечно. – Ты это хотел услышать? – спросила она, учащенно дыша. – Любовь – это желание и верность. А что ты знаешь о любви?