Руби пожала плечами.
– По крайней мере, у тебя будет идеальный повод развестись со мной.
Кажется, Брэма рассердило такое предположение.
– Я им не воспользуюсь.
– Никто не осудил бы тебя за это. Впрочем, какая теперь разница? Лори уже, наверное, шлет эсэмэски всем бывшим одноклассницам. Рано или поздно слухи просочатся и в прессу… Спасибо тебе.
– За что?
«За то, что понял и не осудил», – хотелось сказать Руби, но она произнесла другие слова:
– За то, что выслушал. Это для меня много значит.
– Думала, я рассержусь?
– Имеешь на это право. Я ведь сказала тебе лишь о том, что сменила фамилию из-за скандала, связанного с моей семьей.
– Если бы я знал историю целиком, все равно поступил бы так же. Идем. Ты переволновалась. Тебе нужно выпить чашечку чая.
– Чая? – Руби невольно рассмеялась. – Сколько ты прожил в Англии?
– Судя по всему, слишком долго, – усмехнулся Брэм и обнял ее.
Руби прислонилась головой к плечу мужа, и вот так, бок о бок, новобрачные вернулись в отведенные им покои.
Нур за вышивкой дожидалась хозяйку, чтобы помочь ей раздеться, но Руби отослала ее, сказав, что справится сама.
Брэм добавил что-то по-арабски, и служанка, пожелав спокойной ночи, удалилась.
Руби скинула с плеч смокинг мужа и повесила его на спинку стула. Брэм тем временем подошел к столу, на котором стояли электрический чайник и поднос со всем необходимым для чаепития.
Включив чайник и усадив жену на диван, шейх сказал:
– Расскажи, что случилось с тобой потом.
– Ничего. Пока адвокаты разбирались с имущественными вопросами после смерти моих родителей, я жила в Шотландии с няней моей мамы. Она к тому времени была уже совсем старенькой, и скорее это я присматривала за ней. Я поступила в местный колледж под ее именем.
– А что стало с вашим фамильным особняком?
– Его продали. Я уже никогда не смогу вернуться туда.
– Представляю, сколько адвокатов выстроилось в очередь, чтобы получить компенсации в интересах их клиенток, обманутых твоим отцом.
– Мы были не настолько богаты, как они надеялись. Особняк, вся его обстановка, фамильные драгоценности, два коттеджа и квартира в Лондоне – это было унаследовано мамой и после ее смерти перешло ко мне. Но так как я была еще несовершеннолетняя, прибыль от продажи особняка и всего остального была помещена в трастовый фонд до моего совершеннолетия.
– И это правильно.
– Отец, не доживший до суда, был признан виновным. Юристы, представлявшие мои интересы, согласились с тем, чтобы разделить между пострадавшими от мошенничества имущество Джека Ховарда: его банковские счета, машины, личные вещи и… – Руби приложила ладонь к сердцу, чтобы унять всколыхнувшуюся в нем боль, – и лошадей, которых он мне купил.