– Теперь они несколько часов будут выяснять, кто из них виноват.
– Часов?!
– А ты куда-то торопишься, хабибати?
Не дожидаясь ответа, Брэм открыл дверь. Они выскочили из лимузина и, смеясь, поспешили мимо застрявших в пробке машин в сторону порта.
Взбежав вместе с Руби по трапу на борт катера, Брэм прижал ее к переборке и переспросил:
– Ты уверена, что хочешь этого, Руби?
– Хабиби…
– Руби!.. Душа моя!.. Моя любовь!..
Эти слова пробивались сквозь назойливый размеренный писк. Голова кружилась. Сильно пахло лекарствами.
С трудом открыв глаза, Руби увидела Брэма и ощутила его теплую сильную ладонь на своей руке. Мелькнула мысль: «Значит, я в безопасности», – и сознание снова померкло…
И опять этот раздражающий писк… Какой яркий свет! Руби зажмурилась, а когда снова разлепила веки, поняла: ей не померещилось – Брэм, уткнувшись лбом в их соединенные руки, стоит на коленях рядом с ней и что-то шепчет на арабском.
– Брэм? – хрипло произнесла Руби, и это слово отозвалось болью в ее груди.
Шейх поднял голову и с облегчением выдохнул:
– Руби! Душа моя, жизнь моя, простишь ли ты меня хоть когда-нибудь?
Простить его? О чем он?
Тело словно налито свинцом, в плече пульсирует боль, веки кажутся тяжелыми.
– Пить…
Брэм поднес к губам Руби стакан с водой и бережно ее напоил.
– Спасибо.
– Не благодари меня!
На его лице с запавшими глазами отразилось страдание.
– Я в больнице? – Так вот откуда этот назойливый писк – от медицинских приборов. – Что случилось? Мы попали в аварию? Помню, что мы ехали в машине…
– По пути в порт мы попали в пробку.
– Да, точно, а потом мы вышли из автомобиля и направились на катер.
Теперь Руби вспомнила, как они, смеясь, взбежали на борт, горя нетерпением, спеша обнять друг друга.
– Ты спросил, уверена ли я… – Она нахмурилась. – А что я ответила?
– Ты не помнишь?
Руби помнила руки Брэма, обнимающие ее талию, его пальцы, ласкающие ее волосы, а потом…
– Там кто-то был, прятался в тени. Я увидела, как что-то сверкнуло…
– Ты спасла мне жизнь. – Он сжал ее руку. – Ты вскрикнула, я обернулся, и лишь поэтому Ахмед Хадри промахнулся – удар ножом, предназначавшийся мне, пришелся тебе в грудь. Ты потеряла много крови, но, иншалла, врачи говорят, ты полностью поправишься. Будь рана нанесена чуть ниже, все могло бы закончиться намного хуже… Это я виноват…
– Винить надо только того, в чьих руках был нож.
– Ты предупреждала меня, а я тебя не послушал.
– Он тебя не ранил?
– Нет. Увидев, что натворил, Ахмед выронил нож. Я зажал твою рану и крикнул: «Вызови скорую!», но он словно окаменел. Хорошо, что меня услышал Хал.