Эти наблюденія и факты представляют, по нашему мненію, большую ценность, так как наглядно показывают, насколько преувеличены распространенные у нас отзывы о татарах, рисующіе их узкими, закоренелыми фанатиками, относящимися с непримиримой враждой ко всяким культурным начинаніям, раз Только эти начинанія идут от русских.
Таким образом оказывается, что пока проводниками подобных начинаній являются разнаго ранга чиновники — все равно, в мундирах или рясах— мы постоянно слышим о косности татар, о их фанатизме, о их враждебном и подозрительном отношеніи ко всему, что только исходит от русских. Но вот к тем же татарам, в тяжелую для них минуту, являются простые, нечиновные люди в виде врачей, фельдшериц, организаторов столовых, яслей и т. д.,—и картина сразу меняется:
„Эпидемія цынги в Старо-Бесовской волости ставропольскаго уезда“, „Врачебная хроника Самарской губерніи, 1900 г. № 2, стр. 4—5. те же самые татары охотно и вполне доверяются этим людям, отдают им своих детей, выражают готовность посещать русскія школы, просят об их открытіи и т. д. Словом,— никаких следов, никакой тени вражды, косности и фанатизма, а совершенно напротив—полное доверіе, искреннее чувство глубокой благодарности за все то, что для них делается.
Над этим поучительным контрастом следовало бы серьезно подумать тем, кто говорит о невозможности для русских людей оказывать культурное воздействіе на татарское населеніе. Очевидно, что неуспех и неудачи просветительной деятельности русских миссій среди татар следует объяснить не закоренелой враждой и не фанатизмом этой народности, а чем-нибудь другим, лежащим в характере самих миссій и их деятелей, в тех пріемах и способах, посредством которых последніе ведут свою культурную деятельность.
По отзыву г. Яблонскаго, близко изучившаго татар, последніе в общем весьма добродушны, гостепріимны, безпечны и довольно-таки легкомысленны. Все эти черты являются, конечно, характерным наследіем их прежней кочевой жизни. Из более отрицательных сторон их характера д-р Яблонскій указывает в своем отчете „на известный узкій эгоизм": крайнее нежеланіе помочь, в случае беды, ближнему, не только иноверцу, но даже и своему односельчанину-татарину. Богатые татары всегда не прочь попользоваться несчастіем соседа, приняв от него в заклад какую-нибудь вещь, конечно, за ростовщическіе проценты.
Мы уже упоминали, что известный восточный взгляд на женщину характерен для большинства татар, хотя, по словам г. Яблонскаго, ему приходилось наблюдать не мало исключеній из этого. „Так, например, многоженство в настоящее время значительно уменьшается; по две жены имеет меньшинство, три жены являются уже исключеніем, четырех—нет ни у кого. Этот факт ограниченія многоженства является, с одной стороны, следствіем тяжелых экономических условій (последняго времени), с другой, как я убедился из своих наблюденій, обусловливается уже чисто сознательным отношеніем к многоженству“.