— Ну, или можешь попросить Эрвина, — предложил Габриэль, заметив мою реакцию. — А пока давай продолжим занятие.
Он протянул мне мечи. И я встала, приготовившись защищаться. Понятно, что разговоры на сегодня закончены.
Время близилось к обеду, и на улице стало совсем жарко. Слишком много одежды на мне для такой погоды. Сорочка, туника, корсет, джинсы. А от активных движений было просто невыносимо жарко.
— Подожди, — промямлила я, жестом останавливая Габриэля.
Бросила мечи на землю и принялась расстегивать корсет. Нужно избавиться от лишней одежды.
— Что ты делаешь? — возмутился Габриэль.
— Хочу избавиться от туники, — невозмутимо пояснила я.
Его брови немного поползли вверх. Он явно не понимал, зачем я это делаю, но внимательно наблюдал.
— Не переживай, ни твои, ни глаза хранителей не пострадают от неприятного зрелища. Ничего лишнего я демонстрировать не собираюсь, — пояснила я.
Габриэль лишь усмехнулся, а я сняла тунику, оставшись в одной сорочке. И сразу так комфортно стало и дышать легко, и не жарко. Но увидев укоризненный взгляд Габриэля, я все-таки корсет с лямками надела обратно. Все же руки теперь были открыты, а грудь прикрывала только тонкая сорочка. Я снова встала с мечами наизготовку. Теперь мне было удобней.
— Продолжаем, — подогнала я Габриэля, который, нахмурившись, о чем-то задумался.
Он молча приготовился атаковать. Нанес несколько наклонных ударов, от которых я защитилась, от следующего удара я просто уклонилась, уходя ему за спину. Но он схватил меня за руку, заломив ее. Меч упал. Я попыталась освободиться и замахнулась локтем. Но у меня ничего не вышло, он схватил другую руку за запястье и ее тоже избавил от меча. От таких приемов он защищаться не учил. И теперь я спиной прижата к его твердой груди и прохладным металлическим пластинам, что упирались в голую спину. Обезоруженная. Одна рука заведена за спину, другая прижата к моей груди. Опять, как тогда в том молодом лесу, я в крепкой хватке его рук. Толком не пошевелиться и не вырваться. Только теперь я не испытывала ни капли страха.
— Анна… — прошептал он прямо в ухо. — Ты… — начал он, но остановился.
Я чувствовала его горячее дыхание. Он был так близко. Зачем он так искушает?! Он издевается и даже не понимает этого! После той глупой ночи с единорогом, когда он рядом, в голове постоянно всплывают воспоминания об этом. И тело желает повторения, жаждет полностью получить наслаждение, которого не досталось тогда.
Это так не свойственно мне. Всегда сдержанная Анна. Анна Сергеевна — называли меня ребята из следственного управления, в мои-то двадцать семь. Одного холодного, наполненного цинизмом взгляда было достаточно, если кто-то новенький называл меня вдруг Анечкой, и сразу я снова становилась Анной. Меня Аней называли только родители. А тут малознакомый мужчина, и я вся таю от его прикосновений, как если бы была Анечкой, Анютой. Что происходит?!