Лин чувствовала себя лишней.
— Расскажите мне о его матери. — Хриплый голос прозвучал как команда.
Но она должна быть снисходительной. Человек его поколения и его положения, глава могущественной греческой фамилии, вероятно, просто привык отдавать приказы.
Она откашлялась, думая, с чего начать.
— Линди была очень милой. Очень нежной, заботливой.
Ей было трудно говорить о сестре, но в то же время она была рада, что Тимон Петранакос спросил о ней.
— Красивой?
Она кивнула:
— У нее были светлые волосы и голубые глаза.
Старик коротко рассмеялся:
— Нечего удивляться, что Маркос положил на нее глаз! У него был хороший вкус, у моего внука! — Он посмотрел на Анатоля. — Как и у другого внука тоже, — добавил он.
Он снова посмотрел на Лин. Она опустила глаза, чувствуя себя неловко.
— Так, значит, к свадьбе уже все готово? — спросил он.
«Изменилось ли что-то в его голосе? — подумала Лин. — Или же дело в акценте?»
— Мы хотели, чтобы сначала ты вышел отсюда, — сказал Анатоль, — вернулся домой.
Тимон кивнул:
— Мне наконец сказали, что, вероятно, это будет на следующей неделе. — Он снова посмотрел на Лин. На какое-то мгновение в его глазах снова появилось оценивающее выражение, но потом он улыбнулся. — Как вы собираетесь провести выходной?
— Отсюда мы поедем в Афины, — сказал Анатоль. — Я хотел бы показать Лин город.
Глаза Тимона прояснились.
— Афины — колыбель цивилизации. Ни один город в мире не может сравниться с ним! — Он посмотрел на Джорджи. — Просто невозможно представить, чтобы сын Маркоса рос где-то в другом месте. Невозможно!
— Мы как раз и занимаемся тем, чтобы сделать это возможным, — сказал Анатоль.
Кивнув Тимону, он добавил что-то по-гречески. Вероятно, он говорил о чем-то связанном с усыновлением.
Темные глаза Тимона снова обратились к Лин, и снова она почувствовала, что ее оценивают. Она заставила себя выдержать его взгляд. Внезапно Тимон улыбнулся.
— Ладно, — сказал он, поднимая руку. — Идите, не беспокойтесь обо мне. — Потом повернулся к Анатолю: — Покупай ей все, что она захочет. Все, что ей понравится.
В этот момент в палату вошла медсестра с лекарствами.
Анатоль взял Джорджи на руки, и, попрощавшись с Тимоном, они направились к двери. Лин почувствовала огромное облегчение, когда они вышли. Тимон Петранакос был уже очень старым и больным человеком, но вокруг него по-прежнему сохранялась аура власти. И каким бы добрым он порой ни казался, ей показалось, что лучше держаться от него подальше.
Когда они сели в машину, Анатоль посмотрел на Лин.
— Ну и как? — спросил он.
— Да, внушительная фигура, — осторожно ответила она.