В памяти девушки всплыли слова отца Лады:
“Может, они не настолько ужасны? Стал бы король отдавать принцессу за того, кто её съел бы?”
Оборотень поднял голову и прислушался к ночи.
– Вам лучше вернуться в дом. Сейчас меня сменят.
“А он, правда, печётся о чужом мнении. Боится быть застуканным ночью в компании служанки?”
Алеся хмыкнула и поднялась со скамеечки. Проникновение в тайны заключения королевских браков только добавило ей головной боли и она не прочь была вернуться в постель.
Проснулась Алеся бодрой и отдохнувшей. Ей казалось, что она выспалась на год вперёд. Влажное от росы утро было воплощением свежести. При солнечном свете весь мир воспринимался по-новому и ночной разговор теперь казался странным и бессмысленным. Девушка бесшумно оделась и стала готовить завтрак из остатков вчерашней еды, стараясь при этом не разбудить принцессу.
“Может, стоит помочь ей одеться? Хотя с ночной рубашкой она сама справилась...”
Когда за окном начали суетиться оборотни, служанка поняла, что пора будить свою спутницу. Открыв дверь в комнату, она обнаружила принцессу, сидящую на кровати в незастёгнутом платье. Её лицо по-прежнему выражало безразличие – видимо, вчерашняя кратковременная истерика вылилась в продолжительную апатию.
“Нужно её как-то расшевелить”.
– Доброе утро ваше высочество. Завтрак уже на столе”.
– Не хочу...
“А, ну да, ночью есть интереснее. Днём аппетит пропадает”.
Алеся помогла ей с платьем, и они вышли на улицу, где их уже ждали оборотни. Увидев их, принцесса преобразилась. Теперь по выражению её лица ни за что нельзя было сказать, что она страдает. Гордая и бодрая, она прошествовала к карете. Благосклонно ответив на приветствия, она опёрлась на предложенную ей руку и залезла внутрь. Алеся немного задержалась – она набирала во фляжки свежую воду. Когда она, наконец, села напротив, Онела вновь напоминала печальный призрак – безучастный и безразличный ко всему. Когда карета тронулась, она сдвинула шторки, оставив небольшую щель. Алеся недоверчиво хмыкнула.
– Что? – Внезапно спросила Онела, не поворачивая головы.
– А? Нет, ничего... – Растерялась Алеся.
– Почему ты хмыкнула?
Девушка почувствовала себя неуютно.
– Просто... – Решилась она. – Вы так хорошо изображаете... Не то, что вы чувствуете. И скрываете то, что чувствуете...
– Тренируюсь. Мне придётся делать это всю жизнь. – Онела продолжала безразлично разглядывать то ли шторки, то ли мелькающие за ними деревья.
Некоторое время они ехали молча. Алеся несколько раз открывала рот и также его закрывала, будто рыба, выброшенная на берег.