— Почему стоим, Малешкин?
Саня съежился, как от удара.
— Тяга лопнула.
— Что? Какая тяга?
Бянкин хмуро посмотрел на комбата.
— Бортового фрикциона.
— Сейчас поедем. Один секунд, товарищ комбат! — крикнул из машины водитель.
— Ни у кого не лопнула, а у Малешкина лопнула. Вот навязали мне на шею командира, — желчно, не разжимая зубов, процедил капитан Сергачев и, резко повернувшись, пошел от машины, четко чеканя шаг.
— Это еще неизвестно, кого кому навязали. Ишь зачикилял, как принцесса Турандот, — сказал Домешек.
Бянкин неожиданно сорвался с места и побежал за комбатом. Догнав, стал что-то говорить ему, энергично размахивая руками.
Саня смотрел на них и думал, что Сергачев наверняка отнимет у него самоходку. Настроение было отвратительное. Ничего не хотелось делать, и ничто не радовало, даже предстоящий марш, наступление, бои, к которым он так рвался.
— Над чем, лейтенант, задумался? — окликнул его наводчик.
— Да так. Ужасно все плохо, Миша, — пожаловался Саня.
— Не унывайте, лейтенант, еще будет и хуже.
Саня вздохнул:
— Веселый ты парень, Мишка, отчаянный!
Домешек удивленно вскинул на командира свои большие, с тяжелыми веками глаза и очень серьёзно спросил:
— Это я-то веселый, отчаянный? — и обнял Малешкина. — Сейчас, Сан Саныч, я вам по этому поводу расскажу заплесневелый анекдот.
Саня приготовился слушать. И на этот раз Мишка не успел рассказать свой заплесневелый анекдот. Из люка высунулась грязная рожа Щербака и, скаля зубы, объявила:
— Готово. Поехали.
Самоходка переползла через канаву, Саня с Домешеком вскочили на нее, и машина покатила по дороге.
Полк Малешкин догнал на северной окраине леса. Он стоял, вытянувшись в походную колонну, и чего-то ждал. Саня пристроился в хвост и тоже стал чего-то ждать.
Настроение у младшего лейтенанта Малешкина теперь было превосходное. Машина готова к бою хоть сейчас. История с гранатой прошла так удачно, что и комбат не узнал. Саню все радовало, даже это хмурое утро. Он готов был расцеловать и веселого наводчика, и умного Осипа Бянкина, а заодно и Гришку Щербака. За то, что механик-водитель в какие-то десять минут устранил такую сложную неисправность, Саня простил ему сразу все грехи и пороки.
Прошло полчаса. Колонна продолжала стоять. Сверху посыпался снег, мелкий, как крупа. Стало подмораживать. Экипаж уселся на жалюзи и накрылся брезентом. Саня залез в шубу. Шуба эта тоже была своего рода реликвией полка. Ее привез начальник штаба майор Кенарев из Монголии и сдал на склад помпохозу Андрющенке. Когда в полк привезли легкие романовские полушубки и стали одевать в них офицеров, Сане не досталось полушубка. Помпохоз выдал ему этот тяжелый, как воловья шкура, монгольский тулуп. В него можно было завернуть двух лейтенантов Малешкиных.