Но упрямство упрямством, гордость гордостью, а тот факт, что ты на этом свете даже и десятка лет не прожил, никуда не денешь. И Эвин поступил так, как на его месте поступил бы любой ребенок его возраста: принялся ныть, всячески показывая, что ему трудно.
– Далеко еще твой дом? – канючил Эвин.
– Отсюда не видать, – отвечал Дедушка.
– Ночевать опять на земле? Без перины и подушки?
– Добрая усталость, юный господин, лучшая перина и лучшая подушка…
– Да холодно же!
– Холод не жара, перетерпеть можно.
– А что мы сегодня будем есть? Что будем пить? Я пить хочу, у меня во рту пересохло!..
На это Дедушка промолчал. Эвин шел за ним следом, спотыкаясь, со злостью глядел на мерно покачивающуюся его спину, думая о том, что неплохо было бы взять желудь побольше да запустить в противного старикашку. Прямо в башку, чтоб слетела с нее эта несуразно большая косматая шапка!
– Да стой ты, старый хрыч! – наконец не выдержал мальчик. – Стой, когда с тобой его сиятельство виконт Эвин Сторм разговаривает!
Дедушка остановился. Не спеша обернулся. Ни раздражения не было на его морщинистом лице, ни досады, ни страха, ни подобострастия. Только терпеливым вниманием светились зеленые глаза.
– Что мы будем есть, я тебя спрашиваю?! Что пить?! Где ночевать? На земле, да?
– Вокруг полно еды и питья, юный господин, – ответил старик. – И жаркое, и гарнир, и десерт отыщутся. И теплое одеяло. И крыша.
– Да где это все?
– Приглядись, юный господин. Прислушайся.
Сказал так Дедушка, повернулся и пошел дальше. И Эвин тронулся за ним, недоумевая: к чему приглядываться, к чему прислушиваться? Все то же самое вокруг, что и минуту назад, что час назад, что день назад.
– Не видишь? Не слышишь?
– Не вижу и не слышу!
– Если я покажу тебе все это, юный господин, не поленишься собрать, с собой взять?
– Да было б что собирать!
Через несколько шагов старик снял со спины лук и почти сразу же пустил стрелу – куда-то в густые кусты, словно наугад. И произнес:
– Вот и жаркое…
Так это было сказано убедительно, что мальчик тут же полез в кусты, куда улетела стрела, словно ожидая найти там самый настоящий шкворчащий обугленным жирком кусок мяса на серебряной тарелке. Никакой тарелки он там, конечно, не нашел, зато обнаружил крупного зайца, пронзенного стрелой. Только выбрался из кустов, как Дедушка, обернулся к Эвину и сказал, ткнув луком в какие-то стебли, торчащие неподалеку:
– Вот и гарнир…
Эвин подошел к стеблям, оторвал остроконечный листок, пожевал – горько! – и выплюнул. Дедушка не ждал мальчика, фигура его почти уже скрылась за красными мощными стволами. Эвин, торопясь, дернул стебель – и он легко вылез целиком, обнаружив толстый белый корень.