— Тут тебя красавица поджидала, — знакомо хмыкнул отец, когда я, пошатываясь от крепких приветствий родственников, наконец, пробился к нему. — Я уж обрадовался, да кровь дубовицких князей в ней разглядел. Жонка Балора поди?
— Часто приходит, — легко согласился я. С души словно камень свалился. — Просить хочет что-то. Да пока я… болел, не решалась никак.
— Да известно, чего хочет, — погрустнел Белый. — Доведется в Дубровицы попасть, посмотри на князя.
— Доведется ли?
— Скорее всего, — он посмотрел прямо в глаза. Так же, как смотрел тем памятным вечером на тропе с горы Судьбы, выслушав рассказ о мертвой суке и ее щенках. Столько любви и заботы было в том взгляде. Столько гордости и доверия! Бывает и так, что не сказанные слова ласкают лучше сказанных…
— Пошли уже, — подмигнул отец одновременно мне и родичам. — Раз от жен в селище орейское убежали, так пировать будем! А там, глядишь, и время Летящего чествовать настанет.
— Так праздник же только послезавтра…
— Уже? — деланно огорчился лесной князь. Уж ему ли не знать?! — Тем более не стоит терять время!
Веселящейся гурьбой мы двинулись к главному залу.
Давным-давно, еще во времена, когда Спящие ходили по нашей земле, княжьи хоромы выстроили вокруг огромного белого дерева. Старики говорят — боги называли его Светлым Ясенем. И будто бы сами боги принесли сей росток и посадили на месте будущего города.
Под сенью разросшегося древа, сказывают, был разбит прекрасный сад, где вечно цвели прекрасные цветы и птицы не боялись вкушать пищу с рук людей. И именно в честь того, принесенного богами саженца, град и назван был.
Потом боги уснули. Светлый Ясень не пережил первую же суровую зиму. А весной, во время грозы, гигантская молния расколола ствол гиганта. Так, согласно орейским легендам, в брошенный мир, к смерти, голоду и болезням, пришла еще и боль — последний из прощальных подарков Спящих.
Старый Белый и первый Ростокский князь Равор Горестный из пня умершего ясеня приказали вырубить два трона, сидя на которых и провозгласили Ряду. Со временем колючие огрызки покореженных роз вырубили, землю замостили спилами того самого древа и над бывшим волшебным садом построили крышу. Раз в год, перед праздником Ветра, в Росток приезжали завоеватели из Леса, и тогда в Ясеневом зале ставили столы пиры пировать. По Спящим тризну справляли, прощальные подарки проклинали, да тут же и моего ветреного легконогого друга привечали. Сотни горожан да еще столько же гостей из других орейских земель — купцы рядом с воинами, мастеровые с военачальниками, князья с крестьянами — всем по чину было рядом сидеть, как свидетелям Ряды вечной.